Требуется чудо
Шрифт:
– Я сама могу, - сказала она.
– Сама ты толком не промоешь, - настаивала Валерия.
– Но ведь всегда промывала...
– Наташе хотелось, чтобы мама ей помогла, и сопротивлялась она лишь по инерции.
– Не уверена, - резко возразила Валерия, и Александр Павлович подумал, что возражение вполне точно отражает положение дел в семье: вряд ли Валерия когда-нибудь обращала внимание на то, промыла голову Наташа или не промыла. Должна промыть - вот и весь сказ.
Должна...
Александр Павлович не без сожаления отметил, что этот жесткий глагол по-прежнему руководит Валерией, хотя намерения вроде куда как благие...
В ванной комнате они долго орали -
Потом они уложили Наташу спать, и Александр Павлович засобирался домой. Честно говоря, он устал за сегодняшний вечер, устал все время быть в напряжении, "на стреме", да и бессонная ночь давала о себе знать.
Уже в прихожей Валерия быстро прижалась к нему, спрятала лицо на груди, спросила глухо - пиджак ей мешал:
– Может, останешься, а?..
И тут Александр Павлович подумал, что для Валерии вредно находиться слишком близко к "портсигару": он у нее совсем под носом очутился.
– Ты что?
– ошарашенно сказал он.
– Наташка ведь...
– Ну и пусть! Это было настолько непохоже на Валерию, что Александр Павлович испугался: а не переборщил ли он?
– Нет, не пусть, - взял за плечи, поцеловал: - До завтра, Лера.
Она крикнула вслед:
– Будь осторожен!
От чего, интересно, она его остерегала?..
...Только сев в машину и опустив стекло, он вспомнил о "портсигаре". Вытащил его, ударил по кнопке - выключил. Приборчик был по-прежнему холодным, будто и не работал вовсе. Александр Павлович закурил - еще бы, весь вечер протерпел!
– и блаженно откинулся на сиденье. Можно было подвести кое-какие итоги. Приборчик действовал? Еще как! Что-нибудь он себе доказал? Себе - да. Доказательства налицо. Вон даже Наташа, как считал Александр Павлович, удивлена. Теперь бы суметь эти доказательства самой Валерии предъявить...
Подумал: а ведь с Наташей это он зря. Не надо было экспериментировать при девочке. Десять лет - возраст иллюзий. Завтра она проснется, к маме кинется, а мама-то на вчерашнюю непохожа. На позавчерашнюю она похожа. На позапозавчерашнюю. На всегдашнюю. Прямо хоть включай "портсигар" и оставляй его в квартире навечно - где-нибудь под шкафом или за батареей, пока не сломается. Если в нем есть чему ломаться... Ладно, утром Валерия в институт уйдет, Наташка - в школу, утром им не до сантиментов будет, некогда, а в два десять Александр Павлович подъедет к школе и увезет девочку в цирк. Там тоже будет сказка.
4
Наташа не задержалась: ее пунктуальность не отличалась от маминой. В два десять прозвенел звонок с урока - Александр Павлович услышал его, сидя в машине: на улице тепло, окна в школьном здании открыты, - а через две минуты увидел Наташу, бегущую к нему через двор.
Она уселась в машину, аккуратно хлопнула дверью, с ходу спросила, даже не поздоровавшись:
– Что вчера было с мамой?
– С мамой?..
– Александр Павлович вопрос понял, но не знал, как ответить, и тянул время.
– А что вчера было с мамой? По-моему, ничего. Мама как мама.
– Не как мама. Я даже не думала, что она может быть такой...
– Наташа поискала слово, - домашней какой-то. А сегодня она проснулась злая-презлая.
– Наверно, не выспалась, - предположил Александр Павлович.
– Не бери в голову, Наталья, все пройдет... И в конце концов - здравствуй.
– Ой, простите, здравствуйте, - улыбнулась Наташа.
– Не передумала - в цирк?
– Что вы! Еле дотерпела.
– Ну потерпи еще минут десять. Здесь недалеко.
...Выключенный "портсигар" лежал в кармане. Выходит, Валерия преотлично помнила все, что происходило вчера вечером. Помнила - да, но понимала ли? Не исключено, что понимала, иначе почему бы ей просыпаться "злой-презлой"?.. Кстати, на кого - злой? На Александра Павловича? Вряд ли. Ей и в голову наверняка не пришло, что именно Александр Павлович стал причиной... чего?.. ну, скажем, сдачи позиций, завоеванных ею в смертельных боях за равноправие. На себя она злится, себя она винит. И, не исключено, в том и винит, что необъяснимо и вдруг изменила свое отношение как раз к Александру Павловичу. Сама изменила, про "портсигар" ей неведомо...
А если и вправду сама изменила?
Александру Павловичу лестно было думать именно так. Да и что такое "портсигар", если всерьез разобраться? Фокус, не более...
Он загнал машину на тротуар - вплотную к служебному входу в цирк, под "кирпич". Нарушение, конечно, но милиция смотрит на это сквозь пальцы: квадратный тупичок между бетонным забором рынка и боковой стеной старого циркового здания издавна, хотя и негласно, считался суверенной территорией цирка.
– Приехали.
Провел Наташу через тесную проходную, через пустое полутемное фойе, где по стенам висели цветные плакаты и черно-белые фотографии артистов. Звук шагов по холодному мраморному полу отзывался эхом где-то позади, и казалось, что Наташа и Александр Павлович здесь не одни, что кто-то упорно идет вслед за ними - невидимый, огромный, жутковатый.
– Как в старинном замке, - тихо сказала Наташа.
– "Звук шагов тех, которых нету..." - тоже вполголоса прочитал Александр Павлович.
– Страшно?
– Интересно...
Александр Павлович откинул тяжелую и довольно пыльную штору, отделяющую фойе от закулисной части. Пол здесь был уже бетонным, легко гасил звук шагов, и "ощущение замка" исчезло. Да и вообще закулисная часть кольцевого коридора, опоясывающего зрительный зал, выглядела по-деловому буднично: какие-то грубые ящики у стен, толстый рулон серо-зеленого брезента, четыре ярко раскрашенных деревянных сегмента - части круга для роликобежцев, разнокалиберные ажурные стальные тумбы, крытые красным сукном, - для слона, для его стандартно-небогатого набора трюков. Александр Павлович машинально отметил, что и тумб вчера не было, и ящиков стало поболе: потихоньку подъезжает народ, премьера близится... Он хотел скорее пройти мимо: незачем девочку разочаровывать, сказку ведь обещал, а какая сказка из брезента и облезлых ящиков?
– Куда мы идем?
– спросила Наташа.
– Наверх. В мою гардеробную.
– А там что?
– Там - обещанные фокусы.
– А где арена?
– Ты хочешь увидеть манеж?.. Ну конечно же, сейчас...
Александр Павлович подвел ее к занавесу в форганге, подтолкнул легонько: шагай. Она скользнула в щелку между половинок занавеса, они мягко и плотно сомкнулись за ней. Александр Павлович прислонился спиной к холодной стене, закрыл глаза. Ну чем ее удивить? Не поспешил ли он?.. Она не была в цирке с детских щенячьих лет, а за кулисы, в "кухню", и вообще не попадала, а в цирк на первое свидание надо приходить в праздник, когда манеж залит огнями, когда на балкончике "душит" зрителей маршем медная группа оркестра, да и за кулисами куда интереснее: суета, беготня, кто-то разминается - стоит на голове, жонглирует, колесом крутится; а дикие звери не в далеких клетках, а совсем рядом - только руку протяни; хотя кто ее решится протягивать - звери все-таки...