Тренировочные часы
Шрифт:
Я безумно скучаю по тебе.
Я люблю тебя.
Когда урок заканчивается, я встаю из-за стола, комкая письмо, которое только что написал, в ладони и скатываю его в комок. Бросаю его в мусорное ведро в углу.
Идеальное попадание.
Гол!
ГЛАВА 26
Эллиот
Я
Прошло несколько месяцев с тех пор, как я уехал или виделся с кем-то из знакомых. Так бывает, если не участвуешь в социальных сетях, чего я не делаю, так как не активен. Никто не знает, что я здесь, никто не знает, что благополучно приземлился, кроме моей матери.
Мой отец удостоен награда «Ассоциации адвокатов штата» за его безвозмездную работу и преданность разработке инновационных способов предоставления добровольных юридических услуг тем, кто не может их себе позволить, и, естественно, я должен присутствовать на церемонии в Айове.
Дом.
Я, не колеблясь, заказал билет на самолет, не желая тратить время на дорогу в машине.
Мое такси подъезжает к обочине, останавливаясь, пока я хватаю сумку с ручной кладью и ноутбуком, выскальзывая с его заднего сиденья. Ноги касаются земли, я стою, сердце колотится, глядя на тротуар крошечного арендованного колледжа.
Анабелль внутри.
На кухне горит свет, маленький, над раковиной, который я всегда включал, когда Анабелль не было дома, и я не хотел, чтобы она возвращалась в темный дом.
Захлопнув дверцу машины, я поднимаю сумки и иду по дорожке. Поднимаю руку к двери и стучу.
Отхожу от крыльца и жду.
Я упоминал, что мое сердце бьется так сильно, что, кажется, вырвется прямо из моей гр*баной груди? Так сильно, что я слышу и чувствую, как оно бьется в горле.
Дверь приоткрывается на несколько дюймов, и появляется знакомое лицо. Открывается дальше.
Анабелль стоит в проеме, шокированная.
Господи, она хорошо выглядит.
Она практически светится.
Нам требуется всего несколько секунд, чтобы прийти в себя и броситься друг другу в объятия. Я обвиваю руками вокруг ее талии, поднимая ее от земли, и ее ноги болтаются в воздухе. Кружу ее, отчаянно желая прикоснуться к ней губами.
— Я чертовски скучал по тебе.— Я покрываю поцелуями ее рот, щеку и линию волос.
— Боже мой! — Ее голос приглушен, лицо уткнуто в изгиб моей шеи.
— Ты плачешь?
— Нет. — Анабелль шмыгает носом, определенно плачет. — Не могу поверить, что ты здесь. — Она отстраняется, вытирая слезу. — Почему ты здесь? Кто-то что-то сказал?
— Сказал о чем?
Она бледнеет, вытирая слезу.
— Ни о чем. Я просто… Ты здесь. Не могу поверить.
Я сияю, все еще обнимая ее за талию.
— Завтра «Ассоциация адвокатов» чествует моего отца за тридцатилетнюю службу, и это был прекрасный повод сесть в самолет и повидаться со всеми. — Повидаться
— Понимаю.
— В любом случае, я знаю, что уже поздно, и я только что появился на твоем пороге, но я надеялся, что смогу остаться здесь.
— Со мной?
— Ты не против?
— Да. Да, мне... нам так много нужно наверстать. — Дверь полностью открывается, и Анабелль отступает в сторону, давая мне возможность войти в дом. — Входи.
Я подхожу, крадучись целую ее по пути, и оставляю поцелуй на ее удивленных губах.
— Не возражаешь, если я отнесу это в твою комнату? Я так чертовски устал, сейчас уже поздно.
Я бормочу, но слишком устал, чтобы беспокоиться.
— Нет! Нет, давай. Я просто... я... — Боже, она такая милая, запинается, нижняя губа дрожит. — Я просто…
Я закрываю входную дверь, запираю ее за нами и тянусь к ней. Обнимаю ее еще раз, положив подбородок ей на макушку. Она явно потрясена. Какой бы реакции я не ожидал, когда она увидит меня снова, это не та. К этому времени, я думал, мы уже смеемся на кухне, возможно, срываем с себя одежду и занимаемся любовью на столе.
— Я действительно не думала, что увижу тебя снова до Рождества.
— Я тоже, — честно отвечаю я, потому что не планировал приезжать в Айову, пока этого не потребует календарь праздников. — Ты уверена, что не против моего присутствия здесь? Я могу остаться с Зиком и Вайолет или поселиться в отеле.
— Все в порядке, я просто немного волнуюсь. Ну, много.— Она нервно смеется. — Извини, мне неловко.
Анабелль извивается, чтобы я пропустил ее, поэтому я уступаю ей место, беру свои сумки и следую за ней в спальню, которую когда-то называл своей. Ставлю сумки на пол, рядом с комодом, снимаю носки.
— Не возражаешь, если я прыгну в душ? Я бы с удовольствием смыл это путешествие.
— Да, конечно, только дай я принесу тебе полотенце. Мэдисон не делится такими вещами.
Когда она уходит, я несколько секунд осматриваю комнату, чтобы увидеть, что она сделала с ней теперь, когда я здесь больше не живу.
Та же кровать, другое покрывало. Ее белое, с оборками, пушистое и манящее. Тот же телевизор и подставка для телевизора. Тот же комод.
Она добавила тумбочку и лампу, и я провожу пальцами по книгам, сложенным сверху. Наверху книга для родителей, что странно, так как она студентка юридического факультета, но я перехожу к комоду, думая, что это должно быть для друга. Снимаю часы, кладу их на стол, сжимаю пальцами и массирую запястье.
— Весь набор. — Ее голос доносится с другого конца коридора.
Душ работает, когда захожу в ванную, и я сбрасываю одежду, ныряя в теплые брызги. Боже, как хорошо, вся эта поездка была такой отличной идеей.
Я стою в течение пяти минут, затем провожу еще пять, мою волосы, намыливаю мои подмышки, член и задницу. Поласкаю. Выключаю воду и вытираюсь. Оборачиваю полотенце вокруг талии, хватаю свою грязную одежду в охапку.
Когда возвращаюсь, Анабелль уже лежит на кровати, заложив руки за голову, и наблюдает за мной.