Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

Гудкайнд Терри

– Хорошо. – Голос могильщика был хриплым. – Расскажу все как есть. Как я уже говорил, работу делал Хэм. Я ничего о ней не знал. Он сказал лишь, что ему нужно вырыть могилу по заявке Дворца, и все. Хэм вообще молчун, так что я об этом и думать забыл. А вскорости после этого он и заявил, что уезжает жить к дочери. Об этом я тоже уже говорил. Он и прежде частенько мечтал, как уедет к дочке прежде, чем ему самому надо будет рыть могилу. Но денег у него не было, а дочка тоже не слишком богата, поэтому я на его слова особого внимания

не обращал. Но тут он купил осла, отличного осла, доложу я вам, и тогда я понял, что он действительно уезжает. Перед отъездом он пришел ко мне с бутылкой. Дорогая выпивка, такой мы с ним сроду не баловались. Так-то он молчун, Хэм, но когда выпьет, все мне выкладывает. Нет, чужим он никогда ничего не говорит, он мужик надежный, но мне, когда выпьет, все выдает как на духу.

Верна убрала руку.

– Понимаю. Хэм хороший человек и твой друг. Я не хочу, чтобы ты подумал, будто предаешь своего друга, Милтон. Я сестра Света. Ты не сделаешь ничего плохого, рассказав мне об этом, и тебе не надо бояться, что из-за этого у тебя будут неприятности.

Могильщик кивнул. Слова Верны явно его успокоили.

– Ну вот, сидели мы с ним за бутылочкой и толковали о старых добрых временах. Он уезжал, и я знал, что буду скучать по нему. Ну, вы понимаете. Мы знаем друг друга давным-давно. Не то что мы не...

– Вы были друзьями. Я понимаю. Так что он сказал?

Спрул расстегнул воротник, как будто ему стало душно.

– Ну, сидели мы с ним, выпивали, переживали, что расстаемся. Выпивка оказалась покрепче той, к которой мы привыкли.

Я спросил, где живет его дочка, куда послать ему деньги за работу во Дворце, чтобы он получше устроился на новом месте. Мне ведь оставалась мастерская, и я никуда не собирался уезжать.

Но Хэм отказался, сказал, ему ничего не нужно. Не нужно! Ну, тут уж меня одолело любопытство. Я спросил, откуда у него деньги, а он ответил, что накопил. Ха! Да Хэм сроду ничего не копил!

И если у него есть деньжата, значит, он их только что получил и еще не успел потратить, вот так! Ну, тут он мне и велел непременно отправить счет во Дворец. Очень настаивал. Наверное, потому что ему было стыдно оставлять меня одного. И я спросил: «Хэм, а кого ты положил в землю во Дворце?»

Мильтон приблизился к Верне и понизил голос до шепота.

– «Никого я не зарывал, – ответил мне Хэм. – Наоборот, вырыл».

Верна схватила могильщика за воротник:

– Что?! Вырыл? Выкопал чей-то труп? Он так и сказал?

Мильтон кивнул:

– Ага. Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы мертвых выкапывали? Закапывать их в землю, это я понимаю, частенько приходится это делать, но наоборот? От одной мысли становится тошно. Похоже на святотатство. Но к тому времени мы уже изрядно поднабрались, выпивая за старые добрые времена, поэтому не стали останавливаться на этом вопросе.

У Верны в голове царил полный сумбур.

– Чей труп он вырыл? И кто его нанимал?

–

Хэм сказал «по требованию Дворца», и все.

– Когда это было?

– Довольно давно. Не помню... Нет, погодите, это было после зимнего солнцестояния, где-то вскорости после него, может, дня через два.

Верна тряхнула его за воротник.

– Чей был труп?

– Я у него спросил. Спросил, кого это сестры захотели достать обратно. Он ответил: «Мне не сказали. Я просто достал их, завернутых в чистенький саван, и все дела».

Верна еще крепче вцепилась ему в воротник.

– Вы уверены? Вы ведь пили. Это вполне могла быть пьяная фантазия.

Могильщик затряс головой:

– Нет, клянусь! Хэм никогда не сочинял и не выдумывал, когда выпьет. Наоборот, всю правду выкладывал. Не важно, какой грех он совершил, в пьяном виде он мне всегда исповедовался. И я помню все, что он мне тогда рассказал. Ведь это была последняя ночь, которую я провел со своим другом. Как же ее не запомнить. Он сказал, чтобы я непременно отнес счет во Дворец, только выждал сначала неделю-другую, поскольку они там, во Дворце, сейчас заняты. Так они ему сказали.

– Что он сделал с телом? Куда отнес? Кому отдал?

Милтон попытался отстраниться, но Верна крепко держала его за ворот.

– Да не знаю я! Он сказал, что отвез их во Дворец в крытой тележке, у него был пропуск, чтобы охранники не проверяли груз. Еще сказал, что ему велели получше одеться, чтобы никто не узнал в нем могильщика. И то верно – к чему людей зря пугать, особенно сестер, ведь они беседуют с Создателем. Хэм сказал, что сделал, как было велено, и гордился тем, что никто не заметил, как он привез трупы. Вот и все. Больше он ничего не рассказывал. Мне больше ничего не известно, клянусь милостью Создателя!

– Трупы? Ты сказал – трупы? – Верна стянула воротник у него на шее и угрожающе поглядела в глаза. – Сколько? Сколько трупов он вырыл и отвез во дворец?

– Два.

– Два... – шепотом повторила она, широко раскрыв глаза.

Могильщик закивал.

Руки Верны разжались, выпустив воротник мастера Спрула.

Два.

Два тела, завернутые в саван. Сжав кулаки, она зарычала от ярости. Мильтон, сглотнув, поднял руку.

– И вот еще что. Хотя не знаю, важно ли это...

– Что? – сквозь зубы выговорила Верна.

– Он сказал, что могилы нужно было разрыть срочно и что с одним телом он справился быстро, потому что оно было маленьким, а вот с другим пришлось повозиться. Покойник, мол, здоровенный был мужик. Я не подумал спросить его еще о чем-нибудь. Извините.

Огромным усилием воли Верна выдавила из себя улыбку.

– Спасибо, Милтон, ты очень помог Создателю.

Он застегнул измятый воротник.

– Спасибо вам, сестра. Мне никогда не хватало мужества пойти во Дворец. Люди меня недолюбливают. Ну, короче, я ни разу там не был. Не могли бы вы благословить меня, сестра?