Третий (не) лишний
Шрифт:
Я, конечно, разделся, забрался к ней, и был совершенно фантастический секс – да с ней он всегда был фантастическим. И всегда разным. Но это саднящее ощущение внутри не проходило. Как будто заусеница у ногтя, которая никак не может зажить.
Я не хотел об этом думать. Мне это было не нужно. Но не думать – не мог…
14. Денис
– Не понял, в чем проблема. Ну ладно еще до съемок, а потом?
Они сидели на кухне у Яны. Тот редкий случай, когда Денис остался у нее на ночь, а не она у него. Теперь он торопливо пил кофе, поглядывая на часы. Чтобы успеть в клинику
Прямо как в насмешку. Хотя интересные места пациенток его нисколько ни возбуждали. Просто рабочий материал. И все же гинекологом быть он не хотел бы.
– День, еще раз. Я вообще не хочу, чтобы он что-то о нас знал. В принципе.
Яна сидела на стуле, откинувшись на спинку и положив ноги ему на колени. Полы короткого шелкового халатика, под которым ничего не было, разъехались, и панорама открывалась самая зазывная.
– Ну конечно, - он положил руку ей на бедро. – У нас же с тобой такой тайный секс. Секретные материалы.
– Все просто, как апельсин, - пальцем ноги Яна поддела из-под пояса джинсов его футболку и пробралась под нее. – Вы оба меня хотели. Я выбрала тебя. Но если бы ситуация была обратной, ты предпочел бы знать об этом – или думать, что никому не обломилось?
– Пожалела неудачника?
– хмыкнул Денис. – Да ты гуманистка. Кстати, мне всегда было интересно, почему «ты обломался» и «тебе не обломилось» означает одно и то же.
Он извлек из-под футболки ступню Яны, поцеловал подъем – высокий, красивый. Встал, вздохнув тяжело.
– Я бы предпочел никуда не ходить и завалиться обратно в постель. Но… труба зовет.
– Когда у тебя выходной? – спросила она, выйдя за ним в прихожую.
– Ха зэ. Ты не знаешь моего папочку. За два дня съемок придется отрабатывать как раз в выходные. А если учесть, что у меня сейчас всего один в неделю, то не раньше начала ноября. Я только недавно за те три дня расплевался. Кстати, не хочешь куда-нибудь съездить на денек? Чтобы можно было из постели вообще не вылезать?
– Не знаю, День, - Яна прижалась к нему, и его руки рефлекторно пробрались под халат, пробежали по бедрам, скользнули между ног. – Полдня только на дорогу убьешь, что там останется. Лучше я к тебе приеду. На целый день. И ночь. Все, давай, беги. Завтра на съемках увидимся.
Денис поцеловал ее и вышел. Спустился по лестнице, не дожидаясь лифта, сел в машину. Когда выезжал, чуть не зацепил соседнюю – от злости руки дрожали. Надо было срочно успокоиться, в таком состоянии даже скальпель подавать не вариант. Не говоря уже о том, чтобы в пробках ползти.
Милосердная мать Тереза, твою мать! Пожалела бедного Антошу. Ему же неприятно будет, если узнает, что его обошли на вираже.
Яна предупредила, чтобы молчал, как рыба, сразу же. С мотивировкой: они втроем наверняка попадут в финал, и лишние терки на съемках совершенно ни к чему. Ладно, резонно. Пришлось делать вид, что она его вообще не интересует. Мол, забирай ее себе, если сможешь, а мне такая блядь на хер упала. Но вот после финала с удовольствием его обрадовал бы, поскольку гуманизмом не страдал ни разу. Но Янка наложила вето.
А это ее «давай я к тебе на целый день приеду»? Лишь бы их вместе никто не видел?
Так, стоп, Райчев. Что это тебя вдруг переклинило?
Более-менее успокоиться удалось только на парковке у клиники. Точнее, загнать злость так глубоко, чтобы не мешала работать. Хотя на самом деле она никуда не делась.
На следующий день они встретились в доме: микроавтобус забрал их от ближайшей станции метро.
Финал в онлайн-трансляцию не шел, да и вообще это было такое фуфло, что аж стыдно. Все по готовому сценарию, хорошо хоть слова учить не надо, от себя говорить можно. За два дня операторы должны были отснять куски в доме, в контактном зоопарке и в театре, а вместо ресторана на этот раз кто-то шел с Яной в котокафе. Потом эти нарезки предстояло смонтировать так, как будто все это происходило в течение трех игровых дней.
Готовую запись планировали показать через две недели, после чего Яне в прямом эфире снова нужно было выбрать лишнего. Но и это никакого значения не имело, потому что судьбу главного приза решало голосование зрителей. Деньги делились на троих: сколько процентов голосов каждый из них набирал – такой процент от суммы и получал. За вычетом подоходного налога, разумеется.
Денису показалось, что эти два дня отожрали у него лет пять жизни, настолько это все оказалось тягостно. Совсем не так, как в первый раз. Тогда действительно была игра, интрига. Сейчас - сплошная имитация. Тупое зарабатывание денег. Особенно бесило, что Янка опять изображала интерес к ним обоим, причем очень натурально, не подкопаешься. Хотя и знал прекрасно, что все это только под камеру.
В первый день сняли сцены в доме и зоопарк, где они были втроем. Зоопарк особенно убил. Десятка полтора небольших огороженных вольеров, в которых сидели совершенно пришибленные звери. Из тех, которые или не кусаются, или кусаются не слишком больно. Их можно было кормить и гладить. Умоляющие взгляды вопили: «Отстаньте! Не трогайте! Идите на хер, дайте сдохнуть спокойно!»
Денису в штанину вцепился енот, словно просил: миленький, забери меня отсюда. Что хочешь для тебя сделаю, трусы твои в тазу стирать буду, только спаси. Яна морщилась, вполголоса материлась, потом спохватывалась, улыбалась в камеру и умилялась зверюшками.
– Ну и как? – спросил Денис в перерыве, когда их не снимали, а Яна куда-то отошла. – Ты-то ей вдул?
– На хер, - сплюнул Антон. – Подумал и решил, что ты прав. С такой блядищей только свяжись, потом замахаешься заразу лечить.
– А резинками тебя пользоваться папа не научил?
– На язык, знаешь, резинку не натянешь. Что поделать, люблю оральный секс. А ты?
Денис усмехнулся.
– Если вдруг я захочу с кем-то обсудить, как предпочитаю трахаться, то уж точно не с тобой.
Придушить Антона после этого диалога захотелось еще больше.
Давай, давай, ушлепок, гни пальцы. Наверняка ведь к ней подкатывал.
На следующий день Яна с Антоном с утра отправились в кошачье кафе. Как будто зоопарка не хватило. А вечером Денису выпало идти с ней театр. На балет. Видимо, фантазия организаторов этой помойки совсем истощилась. Ладно бы еще в приличный театр, так нет – какой-то третьеразрядный, похожий на допотопный дом культуры. Оператор поснимал их на входе, на выходе, в фойе и в зрительном зале и милостиво разрешил свалить в любой момент, как только надоест.