Третий (не) лишний
Шрифт:
В два часа ночи бар закрылся. Антон постоял под моросящим дождем… и пошел обратно. К дому Яны.
Если не откроет… то ли сидеть всю ночь под ее дверью, то ли долбить ногой, пока не вызовет полицию. Уже без разницы. Впрочем, до двери еще добраться надо: никто не входил и не выходил. Подождав немного, он набрал на домофоне номер ее квартиры. После двадцатого… или сотого квака раздался противный писк: заходи, раз пришел.
Поднимаясь в лифте, Антон без особого успеха пытался проглотить сердце, которое заполошно билось в горле и мешало дышать. Победа? Да ни черта!
Плевать!
Яна
– Может, все-таки зайдешь? – усмехнулась Яна. – Ты мокрый весь.
Антон опустил руку ниже – под резинку ее боксеров. Еще ниже.
– Да и ты тоже, - заметил словно между прочим.
Слегка оттолкнув его, она повернулась и пошла в комнату.
– Ванная там, - бросила на ходу. – Полотенце в тумбочке.
Антон стоял под душем, и его по-прежнему бил озноб, даже еще сильнее. Впервые в жизни он испугался, что ничего не сможет. Член висел, как сдувшийся воздушный шарик. Только не это!
– Ну хоть ты не позорь меня, а? – пробормотал Антон, крепко стиснув его ладонью. – И так все хуже некуда.
Обернув бедра полотенцем, он вышел из ванной в темный коридор. Как мотылек на свет – в комнату. Яна лежала на кровати в чем мать родила, согнув ноги в коленях и положив одну на другую, читала что-то в телефоне. Извольте – все, что вы еще не видели. Ничего такого особенного, все как у всех. Разве что идеально гладенько – как ему нравилось. Но член моментально встал в боевую стойку, пытаясь скинуть полотенце. Одно неловкое движение - и оно само собой свалилось.
Яна положила телефон на тумбочку и мгновенно поднялась на ноги – как будто спящая змея развернулась для броска. Стоя на кровати, она была выше него. Положила руки на плечи, заставила поднять голову, и ее глаза оказались так близко. Серо-зеленые, похожие на море в шторм, сейчас они были почти изумрудными. Завораживающими. Гипнотизирующими. Ее язык коснулся его губ, с силой раздвинул их, вошел глубоко – так, как он сам хотел бы войти в нее, до предела.
Она целовала его, то обводя губы языком, то покусывая их, а у него темнело в глазах от желания – такого же черного, дикого. Ее соски остро касались его кожи, как будто дразнили. Хотелось нагнуться, втянуть их губами, сначала один, потом второй, но ее губы не отпускали, держали в плену. Но есть же еще руки!
Антон жалел, что у него не десяток рук, как у мерзкой индийской богини, похожей на паука. Чтобы хватило на все сразу: на грудь, на талию, на бедра и ягодицы – крепкие, упругие. Чтобы пальцы отправились на разведку – пробираясь между ног, проскальзывая между лепестками губ в теплую влажную глубину. Йес, сэр, там просто супер, поторопитесь! Там вас ждут!
Он приподнял ее, обхватив за бедра и рассчитывая войти, но Яна вывернулась, вырвалась из кольца
Нет, сказал ее взгляд. Будет так, как хочу я. Иди сюда!
Еще можно было сопротивляться. Попытаться переломить все в свою сторону.
Но Яна уже полулежала, опираясь о спинку кровати, широко расставив ноги.
Задыхаясь, Антон приподнял ее ягодицы и устремился ей навстречу. Туда, где в бархатной черноте уже светилась раскаленная точка, готовясь сжечь в ослепительной вспышке всю вселенную…
Я понял, что влип, практически сразу. Нет, не в том смысле, что влюбился. Болезнь, зависимость, мания – это мне и раньше на ум приходило. Когда еще только надеялся переспать с ней. Впрочем, приходило не всерьез. Ради красного словца. Но уже после первого раза оказалось, что так и есть. Мания…
Потом она спала рядом, свернувшись клубочком. Мягкая, теплая… беззащитная. А я лежал и думал, что надо бежать от нее на край света, пока еще не поздно. Не в буквальном смысле, конечно. Оборвать все, пока не затянуло окончательно. Узнал, как это – с ней, и хватит.
Нет, секс был настолько улетным, что не передать. Такого у меня еще не было. Даже близко ничего похожего. И ведь, казалось бы, что вообще может быть в сексе особенного, необычного? У любой женщины всего три технологических отверстия, куда можно вдуть. Плюс несколько приятных мест, о которые можно потереться, создавая иллюзию контакта. А все остальное – нюансы. Процесс-то, по сути, всегда один. Возбуждение - трение - оргазм.
Но с ней – какая-то магия. Черная. И ладно бы еще магия чувств – нет, именно секса. Когда только о ней и вспоминаешь. Как все было. Когда мерещится ее голос, запах, вкус на языке, ощущение кожи на кончиках пальцев. И невольно начинаешь думать: либо есть в ней что-то особенное, либо… это твоя женщина.
Ну так и что? Разве это не мечта каждого нормального человека – встретить свою половинку? Найти того, кто тебе идеально подходит – и тогда уже не нужны будут другие.
Все так. Но есть два скользких момента. Во-первых, я ее не знаю. Совсем не знаю. Горсть разрозненных фактов биографии – и великолепное притворство. Какая она на самом деле? А чтобы узнать – надо общаться. Разговаривать. Чем-то заниматься вместе – не только сексом. Но это уже отношения. А отношений я точно не хочу. Почему? А потому что во-вторых.
Я всегда рассматривал подобное как несвободу. Определенные обязательства. Не официальные, как брак, но все равно - рамки, в которые надо вписываться. Или принимаешь правила игры, или не играешь. Тогда как «только секс» – это всегда бой без правил, и меня это до сих пор вполне устраивало. Потому что есть возможность маневра, отступления, выхода.
Отношения с Янкой – это была бы даже не несвобода, а рабство. Секс с ней – уже плен. Сбежать от нее – ну да, был один-единственный шанс. Но лишь до того, как мы оказались в постели. Мог я им воспользоваться? В теории, мог. Хотел? Смешно даже спрашивать. Понимал ли, что бросаю оружие и иду к ней с поднятыми руками? Не хотел ни хера понимать. А потом было уже поздно.