Тревожная Шумава
Шрифт:
— Я упустил троих. Около трясины…
— Свадьба закончена, — с сожалением промолвил Беран.
— Я это предчувствовал, — послышался голос Цыганека.
— Так, ребята, — тихо сказал Кот и направился к своему автомату, лежавшему около новой машинки для шитья.
ППШ остальных лежали на низком старинном комоде. Пограничники проворно набросили на себя плащи, разобрали оружие, а Цыганек уже бежал к зданию заставы за старой пятиместной «шкодой». Кот остановился в дверях, посмотрел на Ржигу:
— Останешься дома.
Но пограничник уже накинул плащ, словно не замечая больших испуганных глаз жены. Беран, основательно
— Придется привыкать… Началось только это слишком скоро, свадебная ночь…
Буришка, видимо, намеревался съязвить по этому поводу, но Кот метнул в его сторону быстрый взгляд. Беран на мгновение задержался около своего кларнета, потом засунул его за пазуху.
— Возьму с собой… Все равно уже ничего не будет, — пробурчал он. — И ты давай с нами, — обратился он к стоявшему в стороне Палечеку.
Через минуту Ржигова осталась одна. Сложив руки на коленях, она сидела в опустевшей комнате. Долгой показалась ей эта ночь…
Пограничники Кота действовали четко, слаженно; они привыкли к подобным неожиданностям. Цыганек вылетел на «шкоде» из гаража. Пограничники вскочили в машину и устремились по извилистой дороге вдоль Хамрского ручья к месту происшествия. За ними громыхал мотоцикл Жачека. Беран с лесником Палечеком на громоздком старом мотоцикле Берана тащились где-то далеко позади.
«Шкода» остановилась, но Кот, вопреки всем ожиданиям, не спешил. Он медленно вылез из машины и некоторое время неподвижно стоял, глядя куда-то за ручей, на невидимое в тумане болото. Его пальцы, как всегда, ломали о коробок одну спичку за другой, пока ему не удалось прикурить.
— Здесь? — спросил он, как бы не веря Жачеку.
— Третий побежал к болоту, — отозвался пограничник. — Я был уверен, что он не уйдет.
— Главное, конечно, что ты видел его.
В этой реплике не чувствовалось упрека, хотя начальник заставы умел уколоть, когда это было нужно. Он превосходно знал свое дело и до февральских событий держал свой участок в порядке. Теперь он сам получал больше «уколов», чем раздавал. Через его участок с марта кто-то упорно и систематически проходил: проводник и группа лиц. Неизвестные не оставляли никаких следов. Проводник переправлял кого-то в Чехию, а назад в Баварию с ним уходили бывшие предприниматели, бегущие от национализации, реакционные политики и офицеры. Это подтверждалось агентурными данными. Они проследовали через участок Кота не менее четырнадцати раз…
Кот послал Витека и Марженку на помощь дозору Медека, прочесывавшему лес в окрестностях скалы, ничего от них не ожидая. Может быть, где-нибудь у края трясины еще удастся поймать нарушителя, которого преследовал Жачек. Он должен быть там, ему некуда деваться. Не мог же он пропасть бесследно. Главное, что через трясину нарушитель пробраться не мог.
Пограничники спустились вниз по косогору, перешли ручей. За ручьем к ним присоединился Беран.
— Видишь, Вашек, — сказал он укоризненно, — я тебе уже говорил, что здесь где-то есть проход.
Кот остановился и резко повернулся к Берану:
— Бессмыслица, Йозеф. Здесь у меня еще никто не проходил.
Продвигаясь в сплошной темноте, пограничники молча прислушивались к разговору. Земан временами спотыкался, хватаясь за идущего впереди Кота. Он все время держался позади Кота. Так ему легче было следить за разговором, и он мог быть уверен, что
— Попомнишь, если кто-то и убежал этим путем от Жачека, так это мог быть только Килиан!
Земан впервые услышал это имя. Он дотронулся до плеча Берана.
— Кто это?
— Король Шумавы, молодой человек! Знаменитый старый контрабандист!
И Земан услышал короткую историю про Килиана, обычный случай, характерный для многих шумавских контрабандистов. Беран, однако, лично знал Килиана, встречался с ним по служебным делам и вне службы, помнил его первые переходы границы еще в 1926 году после кончины отца — кормильца многочисленной семьи. Молодой парнишка с завода превратился в контрабандиста, добровольно ставшего на путь, ведущий на каторгу. Во время немецкой оккупации он начал работать по финансовой части, но через год был арестован за контрабанду. Из тюрьмы был направлен в бригаду СС, сформированную по специальному указанию Геринга из осужденных на смерть уголовников и контрабандистов. Они превратились в безжалостных убийц белорусских жителей… Когда после войны Килиан возвратился в родные места, за ним пришли из полиции. Килиану удалось бежать. Ночью он возвратился, погрузил на телегу свои пожитки и по тропам, известным ему одному, перебрался через границу в Баварию. С тех пор следы его пропали.
— Если здесь кто-нибудь и прошел, так это только он, — уверенно заключил Беран.
Из темноты раздавалось равномерное постукивание. Луч электрического фонарика Кота остановился на полуразрушенной мельнице. Кот выключил фонарь, сделал еще несколько шагов вперед и обернулся к Буришке:
— Останови колесо! — приказал он.
— Зачем? — удивленно откликнулся молодой пограничник. — Ведь оно никому не мешает. Хоть какой-то, да звук в здешней глухомани!
— Именно поэтому.
Буришка с сомнением покачал головой, но выполнил приказ, и через мгновение необычная, удивительная тишина воцарилась вокруг. Буришка возвратился, отер руки о штаны и с наигранной веселостью воскликнул:
— Готово! Приказ выполнен, с сегодняшнего дня не мелем.
— Давно стоило бы догадаться, — отозвался Кот, — что такой шум в кромешной тьме для нарушителя спасение.
Пограничники, вытянувшись цепью, шли прямо к болоту. Беран по-прежнему держался за Котом, следом за Бераном шел Палечек. Неожиданно в тишине, нарушаемой лишь чавканьем болотной жижи, послышался взволнованный голос Берана:
— Вот здесь это и случилось!..
— Что именно? — отозвался Кот.
— Здесь я встретил Килиана. Но это было очень давно. Представьте себе, он пробрался из Баварии через трясину в эти места, да еще с перебитой ногой! Тогда его преследовали жандармы с той стороны. Подождите… это случилось ровно двенадцать лет назад… Ну, что ты скажешь, лесничий?
Палечек подернул в темноте плечами.
— Видишь ли, Йозеф, я здесь не был… Но отец мой как-то рассказывал, что через трясину с той стороны сюда пробрался олень. Кто знает! Контрабандой в этих местах занимаются уже тысячу лет, однако чтобы пробраться через эту трясину?!
Беран упрямо покачал головой:
— Здесь есть проход, поверьте, я вам говорю.
Послышался несколько язвительный голос Кота:
— Пепик, признайся, сколько литров вина ты на этот раз выдул?
Для Берана это было слишком.