Три дня я буду с тобой
Шрифт:
Максим заливисто хохочет, откинув голову:
— Ага, разбежалась! Я что, похож на медвежатника? Это папин трофей. Он сюда часто ездил поохотиться. А я так, ботаник, только пострелять могу. Из арбалета разве что.
— А ты умеешь? — искренне изумляюсь я.
Надо же, сколько еще граней в этом человеке! То хрустальные люстры, то арбалеты. Сюрприз на сюрпризе.
— Было дело, учился, — уклончиво отвечает Максим. И подмигивает: — Будешь хорошо себя вести, покажу пару приемов.
Я краснею и отвожу глаза.
25
Максим
Разобрав вещи, мы с Машей обустраиваемся в коттедже. Я стараюсь предусмотреть все для ее удобства: разжигаю камин, вешаю плотные шторы, застилаю постель свежим бельем. Хочется, чтобы она чувствовала себя здесь как дома. Чтобы могла расслабиться и отвлечься от треволнений.
Маша с интересом осматривает дом, разглядывает фотографии и безделушки на каминной полке. Я невольно залюбовался ею: домашняя, уютная, с уложенными в небрежный пучок волосами. Сейчас, без косметики и модных шмоток, она кажется особенно настоящей. Живой. Такой, какая есть на самом деле.
— Чем займемся? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне. — Уже почти стемнело, на улицу не выйдешь особо.
Я подхожу ближе, легонько провожу ладонью по ее щеке. Маша прикрывает глаза, льнет к моей руке. От этого простого жеста у меня начинает шумно колотиться сердце.
— Можно посидеть у камина, — негромко предлагаю я. — Расскажешь мне что-нибудь о себе. Я ведь толком ничего о тебе не знаю, если подумать.
— И правда, — тихо смеется Маша. — Столько всего произошло, а мы так друг друга и не узнали по-настоящему.
— Ничего, сейчас исправим, — подмигиваю я и беру ее за руку. — Пойдем, посидим, поболтаем. Заодно глинтвейна сообразим. Идет?
— Идет! — Маша сжимает мои пальцы и улыбается. Господи, какая же она красивая when улыбается! У меня аж дыхание перехватывает.
Мы устраиваемся на диване у камина, накрывшись пледом. Я приношу две дымящиеся кружки с ароматным глинтвейном. Передаю одну Маше. Наши руки на миг соприкасаются, и меня будто током прошибает.
Так хочется поцеловать ее, прижать к себе… Но я сдерживаюсь. Нет, сначала узнаем друг друга. А потом уже… все остальное. В конце концов, времени у нас теперь навалом.
— Ну, рассказывай, — киваю я, устраиваясь поудобнее. — Я весь внимание.
И Маша, поколебавшись, начинает свой рассказ.
26
— … А потом Ленка возьми и ляпни ему: мол, фигушки, никакого второго свидания не будет! — я со смехом делюсь с Максимом очередной историей из своей студенческой жизни. — Надо было видеть лицо этого хлыща! Как будто ему ведро помоев на голову вылили.
Максим тоже смеется, качая головой. Мы вот уже битый час сидим у камина, попивая глинтвейн и травя байки. Оказывается, когда тебе есть что рассказать — время летит совсем незаметно.
— Бедный парень, —
— Ага, как же! — фыркаю я. — Да он через неделю к ней с букетом припёрся. Ленка, конечно, покочевряжилась для приличия, но в итоге сдалась. И знаешь, что самое смешное?
— Ммм?
— Они потом года три встречались! Похоже, приглянулись друг другу всерьез. Правда, до свадьбы так и не дошло, разбежались. Но сам факт!
— Да уж, бывает, — хмыкает Максим, отпивая глинтвейн. — Любовь зла, полюбишь и… хлыща.
— Это ты сейчас про нас, что ли? — прищуриваюсь я, пихая его локтем в бок.
— А что, разве нет? — невинно спрашивает он. — Ты ж меня тоже поначалу терпеть не могла. Сплошное презрение во взгляде.
— Ну так ты тоже не особо жаловал
— своей благосклонностью, — парирую я. — Мажор, избалованный вниманием. Зазнайка и сноб.
— Ого! — притворно возмущается Максим. — Это кто тут еще зазнайка. Нашла чем попрекнуть. А сама, между прочим, гордячка та еще. Носик так кверху задирала, неприступная королева прям!
Я со смехом шлепаю его ладонью по груди:
— На себя посмотри, павлин ощипанный! Да я на твоем фоне сама скромность.
Максим в притворном негодовании хватается за сердце:
— Ах так? Ну все, ты напросилась!
Он ловко ставит кружки на пол, а потом обхватывает меня за талию и валит на диван. Не успеваю я и глазом моргнуть, как он уже нависает надо мной и принимается безжалостно щекотать.
— Ай, Макс, прекрати! — визжу я, брыкаясь и хохоча. — Ну хватит, я сдаюсь!
— Неа, так легко ты не отделаешься! — ухмыляется он, не прекращая своей экзекуции. — Будешь знать, как оскорблять невинных снобов.
Я извиваюсь ужом у него под руками, пытаясь вырваться. Но какое там! Максим держит крепко, играючи одолевая мое сопротивление. В какой-то момент я случайно задеваю его бедром. И тут же замираю, потрясенная.
Ох. Ого. Похоже, наши игры зашли слишком далеко. Потому что я явственно чувствую, как что-то твердое упирается мне в живот.
Максим тоже застывает, сраженный внезапной близостью. Смотрит на меня потемневшими глазами, тяжело дыша. Его ладони будто невзначай оглаживают мои бока, бедра. Посылая по телу волны мурашек.
— Макс… — выдыхаю я, не зная, что сказать.
В горле пересыхает. Как быть? Отшутиться, сделать вид, что ничего не происходит? Или поддаться искушению, позволить страсти затопить с головой?
Максим медленно наклоняется, почти касаясь моих губ своими. Замирает на миг, будто испрашивая разрешения. А потом впивается в меня жадным, собственническим поцелуем.
И я плавлюсь. Обвиваю руками его шею, прижимаюсь всем телом. Целую в ответ со всем накопившимся за день желанием. К черту все страхи и сомнения! Сейчас есть только мы.