Три глотка одиночества
Шрифт:
– Все не так плохо, как ты сейчас думаешь. Все наладится, все еще будет хорошо, поверь мне, – я бормотала все эти пустые банальности, прекрасно зная, что в них нет ровно никакого смысла, но мне так хотелось ее утешить.
Она все это, конечно же, тоже знала. Улыбнулась так, как будто смирилась, с печалью, от которой щемило сердце.
– Не отвергай меня. Я хоть чем-то хочу загладить свою вину. И я могла бы быть тебе полезна. Я, наверное, могла бы даже попытаться отыскать твою сестру Валентину, если бы ты этого захотела.
6.
Тук-тук
Все фальшь и все ложь. Все тлен. Все.
…и даже самый пышный и яркий цветок – тлен.
Эх, Элеонора, Элеонора, и что ж ты за человек-то такой, прости меня господи за гневные мысли…
Ты же знала. Ты же знала, как это для меня важно.
И ничего мне не говорила. Держала в тайне то, что могло воскресить мою душу и перевернуть целый мир.
Ну что ж ты такая? Отчего молчала?
Я, наверное, приблизительно все это и пытаюсь ей высказать. Почему-то на пальцах. Голос отказывается служить по прямому своему назначению. Черт…
Поняв, о чем, собственно, идет речь (или, что вероятнее, о чем я пытаюсь ее завести), Элеонора махает руками.
– Нет, ты не понимаешь, я не могу гарантировать результат, ни за что не могу ручаться. И к тому же это опасно, правда опасно.
– Насколько? – обретая вдруг голос, тихо говорю я.
– У нас могут быть неприятности. Большие неприятности. Смерть нам не грозит, но несколько десятков лет в заточении – вполне может быть. И я совсем не обещаю, что из всего этого что-то выйдет, Аня.
– Как ты собираешься это сделать?.. Ты же сама говорила, что не колдунья, не знахарка, а тут вдруг опровергаешь все то, что утверждала раньше! Как же это?.. Что ты хочешь сделать, Элеонора?
– Мы пойдем с тобой к одному месту. Вообще-то имени у таких мест не бывает, но кое-где принято называть его Лимбо.
– Лимбо? – замерла я. И расхохоталась. – Ты шутишь! Лимбо – это смешно, этого не может быть!
– Может, и еще как может… Подходы к нему охраняются, но мы пойдем окольной дорогой, хоть путь этот и будет нелегким, но, думаю, все же не невозможным. Если нам удастся благополучно миновать охрану, мы попробуем проникнуть в библиотеку.
– Библиотеку?
Я вновь засмеялась. Да нет, это была не истерика. Просто мне как-то раньше не приходило в голову, что тайну пребывания сестры можно обнаружить в столь тривиальном месте…
Библиотека в мире, получившем имя преддверия Ада, – это, должно быть, очень забавно. И совсем даже не тривиально.
– Расскажи мне, что она из себя представляет.
– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – лукаво улыбнулась Элеонора.
Не вполне въезжая в эту странную ситуацию, я невольно улыбаюсь в ответ.
– Хорошо, я не буду тебя расспрашивать.
– Да и, правда, не стоит. Лошадей брать не будем, с
– Как скажешь… Значит, ты уже точно все решила? Да?
– Могла ли я не решить? – Изящный кивок в мою сторону. – Ведь теперь я перед тобою в долгу.
Внутренне я морщусь, но внешне никак это не проявляю.
– Если ты говоришь серьезно…
– Уверяю тебя, я не шучу.
– Хорошо. Не могла бы ты сказать, когда мы отправимся в путь?
– Необходимо кое-что приготовить, но… Думаю. Эта ночь будет в самый раз.
– Почему ночь?
– Раньше – нельзя, а позже – не нужно.
– Лаконичный ответ, – вполголоса отметила я. – Хорошо, ночь так ночь, я не буду ложиться спать да и все. Все равно по натуре и по жизни отнюдь не жаворонок… Тебе нужна моя помощь?
– Нисколько. И даже напротив, она бы скорей помешала.
– Тогда я пойду. Как мы встретимся?
– Я зайду к тебе около двенадцати…
– Договорились. Если я понадоблюсь, ты найдешь меня… А, впрочем, я ведь не могу сказать, где буду в следующий момент.
И я ушла. Мне нужно было побродить немного по этому миру, решить для себя то, что важно, и оставить без внимания все другие вопросы. Немного помечтать. Немного побыть одной.
Я ведь совсем не такая железная, как это кажется.
– Леди Анна, куда вы? – крикнул Старый Жак, когда я выходила через ворота.
Жак – тот самый горбун, что встречал меня в первый раз. Хороший человек и заодно мажордом замка. Кажется, безнадежно влюблен в свою хозяйку. Он ей слишком предан, он ее покой ни за что не нарушит.
Безумец? Глупец?
Я не знаю, известно ли об этом самой Элеоноре. Мне все стало понятно в один короткий миг, когда я увидела взгляд, которым он провожал ее на охоту. Так не может смотреть слуга. Так не смотрит отец. Так может смотреть только мужчина, долгие годы молчаливо сходящий с ума от страсти к обожаемой и недоступной женщине.
Но ни на минуту не забывая о своем уродстве, он даже в фантазиях не позволит себе коснуться губами краешка ее юбки. Я это знаю точно. Я помню тот его прощальный, короткий, все объясняющий взгляд.
Справедливость? Да где же вы ее видели? В каких таких сказочных дебрях отыскали этого волшебного зверя? И каков он на вкус? Горький, кислый, приторно-сладкий?
Пулей какого калибра, оружием какой модели застрелили вы ее, эту вашу фантастическую химеру? Сразу ли она сдохла или промучалась немного в агонии?
Те, кто убили мою семью, тоже, наверное, встречали госпожу Справедливость в каких-нибудь своих тайных лесах.
Я надеюсь только, что немногие из тех, кто разорил тогда наш старый, наш славный, веселый и гостеприимный Дом, немногие остались в живых. Я надеюсь, что смерть их была мучительной, равно пропорциональной подлости и низости их поступка.