Три глотка одиночества

Царёва Наталья Алексеевна

«С чего он решил, что я леди? – смутно недоумевалось мне. – Если на то пошло, то по одежде меня можно принять скорей за простолюдинку…»

Взобравшись на каменное крыльцо, карлик изо всей глотки прокричал:

– Леди Анна Гольц вступает под своды дома Элеоноры! – и добавил мне тише: – Хозяйка вас уже ждет, леди…

Машинально кивнув в ответ, я поняла только, что все это слишком трудно для моего понимания…

Молоденький паж почтительно распахнул передо мной двери. Не колебаясь больше, я вошла.

***

У

обитателей замка, кем бы они ни были, был хороший вкус. Хороший вкус и достойное финансирование; убранство коридоров, которыми вел меня паж, стоило явно недешево. Тонкие светлые ковры, огромные ручной работы гобелены, зажженные свечи через каждые пять шагов (я-то думала, в замках в роли светильников выступали факелы. Впрочем, вряд ли это был обыкновенный средневековый замок, хотя нет сомнений, в моем мире это чудо сохраниться никак не могло). А то, что это именно чудо, я нисколько не сомневалась. Но почему бы вдруг не взять и не поверить в чудеса? На фоне всех недавних событий мое появление в благородном белом замке казалось, в общем-то, такой мелочью…

– Леди пожелает умыться и переодеться?

Я оглядела свой насквозь промокший наряд.

– Не сейчас. Может быть, чуть-чуть позже.

– Тогда мне велено провести вас в личные покои Элеоноры, – паж произнес это извиняющимся тоном, как будто ждал моих возражений.

Я только кивнула.

– Веди.

Личные покои, принадлежавшие неизвестной мне леди, находились на третьем этаже этого высокого замка, выше только небо и птицы… Наверное, их хозяйка любила высоту и совсем не страдала аэрофобией.

Настроение у меня было странное: отчаянное, безжалостное, чуть-чуть сумасшедшее. Пожалуй, сейчас я была способна если не на все, то уж, во всяком случае, на многое.

Комнаты третьего этажа оказались более низкими, очень хрупкими (вернее сказать, еще более), очень изящными (аналогично). Это были комнаты «настоящей женщины», причем женщины, обладавшей чудесным художественным чутьем. Мебель была удобной и менее массивной, чем та, которую я уже успела увидеть в прочих помещениях, я заметила несколько картин и каких-то очень уютных книжных шкафчиков. Паж подвел меня к самой дальней комнате и, почтительно поклонившись, остановился.

– Прошу вас, леди.

Кивнув ему на прощание, я вошла.

Это был, наверное, кабинет – я обратила внимание на письменный стол, пару кресел, широкое окно, выходившее на солнечную сторону. И это был весьма приятный кабинет, надо признать.

Из-за стола навстречу мне поднялась стройная белокурая женщина. На ней было длинное платье без всяких кружев и оборок, драгоценностей же она не носила. Лицо у женщины было строгое, благородное, я почему-то подумала, что она никогда не причинит мне вреда.

Но это, разумеется, была только ничего не значащая мысль.

С полминуты мы молча смотрели друг на друга. Наконец женщина произнесла:

– Здравствуй. Я Элеонора, хозяйка этого замка, рада видеть тебя.

–

Анна Гольц, – машинально ответила я.

– Присаживайся. Ты, наверное, хочешь есть?

Только тут я заметила на столе поднос с дымящимся чаем и золотистыми булочками.

– Немного.

– Угощайся. Я и сама выпью чашечку.

Не испытывая никаких сомнений, я последовала ее совету. Дождь вымочил меня насквозь, и к тому же был он очень холодным, так что теперь я только что зубами не стучала и отказаться от горячего чая никак не могла. Конечно, по идее мне полагалось сейчас лежать в обмороке от тотального изумления, но только, честно говоря, лежать в обмороке у меня не было никакого желания. Да и потом, удивляться я разучилась, как вы помните, довольно давно.

Если это была галлюцинация, то весьма реальная галлюцинация, надо отдать ей должное. Я чувствовала мягкую ткань кресла под собой, чувствовала мокрую, неприятно липнущую к телу одежду. То, что Пурпурный Мир оказался таким перспективным, позволяющим попадать в иные… места, меня особенно не потрясло. Все бесчисленные авторы фэнтезюшек среднего пошиба были на моей стороне.

Я давно уже безоговорочно признавала тот факт, что Вселенная куда сложнее, чем может показаться на первый, а порой и десятый, взгляд.

– Элеонора, не могли бы подробнее рассказать о себе? Говоря откровенно, я мало что понимаю.

– Это, в общем-то, довольно естественно, – хозяйка странного замка рассеянно помешала ложечкой чай.

– Не знаю, как и сказать… Ты не будешь против, если мы станем говорить друг другу «ты»? Так проще вообще-то. Сложностей еще будет немало.

Она замолчала. Предположив, что от меня ждут какого-то ответа, я кивнула.

– Знаешь ли ты, что означает мое имя? – вновь нарушила молчание Элеонора.

Я слегка напрягла память. Когда-то я увлекалась ономастикой, и кое-какие сведения в голове с тех времен остались.

– Если не ошибаюсь, точное происхождение имени неизвестно. Существует несколько различных версий, от древнегреческих «элеос» – сострадание – или «электрон» – янтарь – до древнееврейской конструкции «элинор», что дословно означает «Бог – мой свет».

– Ты однако специалист! – изумленно заметила моя собеседница.

Я пожала плечами.

– Просто у меня хорошая память. И я специально интересовалась этим именем когда-то, только и всего.

– Вообще-то это не имеет особенного значения. Просто иногда мне становится интересно, почему родители меня так назвали. Наверное, у них было хорошее чувство юмора или черт знает что там еще. «Сострадание», хм… это больше похоже на желчный сарказм, чем на иронию.

– Почему ты так говоришь?

Элеонора помедлила с ответом.

– Я бастард, незаконнорожденная дочь неизвестных родителей. Человек, с рождения обреченный на одиночество, – она мило улыбнулась и сделала паузу. – Этот замок не достался мне по наследству, он был построен по моим собственным чертежам что-то около пятидесяти лет назад…