Три мужа для Кизи. Книга 2

Свительская Елена Юрьевна

Старший муж на всякий случай не стал отходить далеко. Отсюда ни нас, ни свет нашего светильника не было видно между деревьями. Но и на помощь братьям его прибежать было легче. Или ему – к ним.

Поллав сначала внимательно огляделся. Потом глаза прикрыл, вслушиваясь в ночные звуки. Потом, немного успокоившись, присел и воткнул кинжал в землю. Потом рядом поставил светильник. Значит, сейчас…

Когда он повернулся ко мне, я опустилась на колени. И села перед ним, с лицом, закрытым красной дупаттой. Всё всё равно когда-нибудь произойдёт.

Муж медленно подошёл ко мне – те жалкие пять или семь шагов нас разделявшие –

и, наклонившись, сорвал с меня шаль. Проворчал:

– Это лишнее.

Сердце моё быстро-быстро забилось, напугано.

Поллав сел рядом. Сжал мой подбородок. Хотя сейчас не сильно. Но у меня всё равно болело от прошлого его прикосновения. Он заставил меня голову поднять. Заставил посмотреть ему в лицо, освещённое тускло стоявшим на земле светильником – его свет мало доходил до нас, тусклый-тусклый – и твёрдо спросил:

– Скажи правду. Ты женщина или ещё нет?

Задрожав, выдохнула едва слышно:

– Нет.

Он шумно выдохнул. И, подхватив меня левой рукою за спину, рванул к себе, губами впился в мои губы. Жадными, мокрыми, грубыми. Страшно было, когда он сжимал мои губы своими. Его запах пота, перебивавший запах, оставшийся от цветов с гирлянды, от которого меня тошнило. Мужчина вдруг повалил меня на спину. Задрал мой подол. Раздвинул мои ноги. Лёг сверху. Я вскрикнула от боли, когда он опустился и ворвался в меня. Но он лёг на меня, проходя ещё дальше. И заткнул мой рот поцелуем. Мне было неприятно ощущать его внутри себя. И его губы на моих. Я только молилась, чтобы всё это быстрее закончилось. Приподнявшись, Поллав двинулся во мне, причиняя мне новую боль. И опять опустился. Но мои мучения и его резкие движения во мне закончились быстро. Он вдруг дёрнулся и замер. Мужчина ещё и нужду в меня справил. После наконец меня выпустил. Лёг рядом, шумно дыша. Я сжалась. Боясь, что он снова меня грубо схватит и опять начнёт мучить.

Но муж больше ко мне не прикоснулся. И… и дыхание у него скоро выровнялось. Он уснул?..

Он уснул, а я ещё долго лежала, повернувшись к нему спиной и сжавшись в комок. Долго ещё плакала в темноте. Даже светильник в какой-то миг погас – и темнота охватила меня. Темнота захватила всё. Это… этот ужас… это на всю жизнь?.. С ними со всеми?.. И даже Садхир…

А слёзы всё не кончались и не кончались…

Только потом мне вдруг ярко вспомнился грустный взгляд Садхира, который успела заметить, когда он накинул на меня мою свадебную дупатту. Грустный взгляд.

И я, усталая от многих волнений, стала ещё более усталой от осознания.

Эту ночь я хотела провести с ним. Только с Садхиром. Я… я испытываю к нему не только благодарность?.. Или я хотела его отблагодарить? Он же старался спасти мою сестру… а его сестра умерла… страшно умерла.

Что-то внутри сжалось мучительно.

Но, всё-таки… всё-таки, я ему была не нужна. У него была та Кири. Даже мёртвой она преследовала его! Или она была жива?.. Но… если она жива… если Кири найдётся… то я Садхиру стану совсем-совсем не нужна? Или… он будет терпеть ночи со мной, так, как я терпела эту ночь с его братом?..

***

Поллав стоял на коленях, подняв раскрытые ладони на уровне подбородка, раскрытые внутренней стороной к себе. Одежда в крови. Руки в крови. На щеках кровавые разводы.

Но страшнее был его

взгляд.

Душа, истекавшая кровью, была видна через его тёмные глаза. Жуткий взгляд, который не забыть.

Он что-то сказал. Сказал резко, прищурившись.

И лопнула нить браслета с плодами рудракши на руке мужчины, стоявшего рядом со мной. И неровные, мелкие, тёмные шарики рассыпались у его ног и у ног Поллава…

В тот миг, когда священные плоды рассыпались по грязи, внутри меня что-то мучительно сжалось. И чётко осознала вдруг: как раньше уже не будет.

***

Когда проснулась, уже рассвело. Небо было ясным. Но ещё солнце не начало прогревать мир.

Резко села. Дрожала от жуткого кошмара. От видения со старшим мужем окровавленным. От воспоминания о его жутком взгляде. Слов я во сне его не слышала. Но от воспоминания о том, что он что-то всё-таки сказал, у меня внутри всё замирало и сжималось.

Мужа рядом не оказалось.

Моя сорванная дупатта линией лежала по земле, ровной линией. После неё лежал потухший светильник. И, наконец, кинжал Поллава. Кинжал лежал на земле, лезвием указывая куда-то между деревьев. Будто приказывал, куда я должна идти.

Обняла свои колени, пряча в них лицо. По руке сползла коса с увядшими, раздавленными, белыми цветами. Я чувствовала себя такой же. Запачканной, мятой. Раздавленной… и мне не хотелось, чтобы всё это было всегда. И счастлива была, что проснувшись после первой ночи, не нашла рядом моего супруга. С каким бы лицом я смотрела на него?! Он… этого боялся? Или ему было всё равно? Да нет же! Если бы он хоть сколько-то заботился, мог бы меня хоть погладить немного. А он сразу мной овладел. Так грубо. Так страшно. Ещё и нужду справил в меня.

Меня передёрнуло от отвращения. Это… это он всегда так будет мучить меня?..

Или… этой ночью он только немного? Потому что сам сильно устал? А другой ночью он меня ещё дольше терзать будет?

Снова расплакалась.

Нет, хорошо, что он ушёл. Что не стал дожидаться моего пробуждения. Я хотя бы поплакать немного могу. А он бы мог разозлиться, если бы увидел такой после ночи с ним. Жёны должны быть услужливыми, ласковыми. Но я не могу!

Постепенно расслышала плеск воды неподалёку. Вслушалась, замерев. Река. И не маленькая. Течение быстрое.

Долго вслушивалась в звуки леса, такие бодрые на свету. Так противоречившие моему состоянию. В звуки воды. Такие манящие…

Потом я снова опустилась на колени, оправив подол. Кровью моей заляпанный.

Я всё-таки стала его женой. Все ритуалы и обряды были проведены. Я не соврала. Он был во мне. Он владел мною. Я эту ночь с ним вынесла. Но я так не могу. Я не хочу жить так!

Я медленно сняла с себя все украшения, которые они купили мне. Даже натх. И тику с пробора, выдрав несколько волос из тех, за которую крепился крючок с другой стороны цепочки. И мангалсутру с шеи содрала. Странно, что завязки из ниток не оборвались. А мне хотелось бы… туда же её! Украшения, связанные со статусом замужней женщины, я срывала с особым остервенением. И швыряла их на землю грубо, не боясь повредить. Женщина! Я теперь женщина. Замужняя женщина. Но я не хочу! Я не хочу принадлежать ему! Не хочу принадлежать им! Я не хочу, чтобы они каждую ночь издевались надо мной! Грубые животные!