Три мужа для Кизи. Книга 2
Шрифт:
– Так, значит, он защищал её! – радостно вскричал Садхир.
– Чего?! – обиделся Мохан.
– Смотри: ты пришёл и стал орать. А тот мальчик Джиту заслонил собой. Значит, он боялся, что ты можешь её обидеть. И, выходит, он благодарный. Благодарный человек не может быть плохим.
– Он может быть благодарным только с одним или с немногими, – серьёзно добавил Поллав. – Вот как этот сопляк Сиб! Зовёт, небось, себя сам. То Разрушитель он, то по имени звезды. Всем хамит, но только с одной лишь Кизи вежлив.
– Так ведь она ночью пошла проверять, жив ли он, – Садхир почему-то говорил без злости и обиды. – Только потому, что ей приснился страшный сон. Я бы и сам не мог забыть девушку, столь отчаянно рисковавшую жизнью и репутацией, чтобы проверить, в порядке ли чужой ей… человек.
На слове «человек» он запнулся. Садхир… что-то подозревает о нём?.. А мог бы. Он внимательный.
– С какой там звездой он себя сравнивал? – проворчал Поллав.
А старший из мужей злился. Сильно злился. То ли на меня за ту мою выходку, то ли на Сиба, нашедшего способ пристать к нам всем, став моим названным братом. Только он так и не пришёл. Но, если тот сон о сражении Ванады с какими-то нагом и богом был правдой, то, выходит, Сибасур всё-таки старался выполнить мою просьбу. Вот, во сне том даже на колени перед Ванадой встал. Только чтобы упросить. И в долгу остаться у того не боялся. Но… всё было бессмысленно. Но… где сейчас Сиб? Ванада сражался так далеко от нас?..
Мохан вдруг заорал. Я аж дёрнулась.
– Ты чего? – бросился к нему Садхир. – Что с тобой? Ты… ногу ранил? Или… ты на змею наступил?!
А юноша ещё и заговорил не сразу, всех нас издёргав ожиданием. Но когда он заговорил…
– О, глаза слепого попугая! Плешивого! Да почему ж я?!
– Почему ты сразу не стал орать во всю глотку, чтобы тигры все точно услышали? – не удержался Поллав.
– Сохэйл! – вскричал Мохан, в каком-то странном приступе. – Сохэйл!
– Ты видел звёзды, лёжа лицом в земле? – насмешливо спросил старший брат.
Шорох. Кажется, тот сел. Или встал. Но продолжал повторять отчаянно:
– Сохэйл! Сохэйл! Сохэйл… Сохэйл…
И долго братья ничего не могли от него добиться.
А потом, судя по воплям возмущённым, вцепились в него, обезумевшего, не пуская.
– Я должен идти! – орал Мохан. – Я должен его найти! Сохэйл… Сохэйл!
Потом завопил от боли. Значит, его ударили. Ударить его в таком состоянии мог только Поллав.
– Да что с тобой?! – проорал глава семьи яростно. – Сколько можно орать?!
– Я только сейчас вспомнил… – голос юноши звучал тихо и потерянно. – О, как я не вспомнил раньше?..
– Рехнулся! – старший мужчина шумно выдохнул. – О, боги, за что мне это наказание?!
– Постой, – мягко сказал средний из музыкантов. – Погоди, Поллав. Я, кажется, что-то понял.
– Вот и просвети меня, – проворчал старший брат.
Чуть погодя, наверное, встав или сев возле младшего, Садхир тихо и мягко спросил:
– Мохан, тот мальчик сказал тебе своё имя? Его звали… – он запнулся и сам. – Его звали Сохэйл?..
– Так… – голос юноши дрогнул. – Так его назвала Джита. Она сказала… точнее, она кричала… кричала на меня! Мол, не трогай Сохэйла! Он и так едва стоит. Он ранен.
– Сохэйл… – потерянно произнёс Садхир.
Кажется, он тоже догадался.
Ведь Сиб иногда требовал, чтобы его звали Сохэйлом. И… и того одинокого мальчика, раненного, без одежды, их сестра назвала Сохэйлом.
Мог ли… мог ли Сибасур быть знаком с их сестрой? И… и, выходит, что Сиб и Мохан уже встречались прежде?.. Но, даже если так… я всё же не понимаю, что такое с этим именем?.. Почему Сибу так хотелось, чтобы другие звали его Сохэйл?.. Он… он, похоже, обрадовался, когда я назвала его этим именем, как он требовал его звать моих женихов. Хотя и не поверил, что я просто хотела порадовать его, назвав. Одинокий. Недоверчивый. Которому наплевать, что люди косятся на его одежду и странные украшения. Волосы… спутанные волосы… он ведь похож! Сиб, которого я знала – хотя бы немного знала – похож на мальчика из описания Мохана. Того, который говорил с сестрою моих мужей незадолго до нападения разбойников.
Но… я пыталась спасти жизнь Сибу, пошла к Ганге ночью. И за то Сиб сказал, что я буду его сестрой. Или ещё и за то, что прежде не побрезговала его пригласить в свой дом. И даже, когда другие не хотели, всё равно выбежала за ним и уговаривала вернуться. И… и на берегу, поняв, что он демон или полубог, увидев его, доедающим крокодила… я и тогда показала ему, что хочу с ним общаться. Что я всё-таки ему верю. Малознакомому, странному, может даже, немного безумному. Но я словами и поступками говорила ему, что я ему верю. И он потом назвал меня своей сестрой. И в тот же день старался меня защитить. И, страшно раненный, едва живой, всё же выпросил моих женихов позволить ему отвлечь жителей деревни на себя, чтобы ему поверили.
Сиб, которого я знала, на самом деле добрый. Или… просто благодарный. И вот ведь, в моём сне он даже на колени перед Ванадой встал, чтобы исполнить мою просьбу.
Если это мой названный брат видел сестру моих мужей… если он только съев ладду, уже стал её защищать… если он в те два дня следил за бродячей труппой…
Он мог тогда её спасти?.. Во время нападения?..
И вот ведь… Мохан упомянул, что на Джите была голубая юбка. И что среди трупов убитых музыкантов и актёров, среди трупов их мёртвых детей не было девочки в голубой юбке.
Тут как раз Садхир озвучил старшему брату то, о чём я подумала.
– По описанию и правда похож, – грустно сказал Поллав. – Но девочек с голубыми юбками было двое. И, даже если среди мёртвых нашлась всего одна… разве это непременно должна быть Джита? Та, девочка, которой не было…
Но Садхир молчал. И Мохан молчал. И Поллав молчал. И тихо было так. Пугающе тихо. Да что с ними?!
Не выдержав, приподнялась, отодвинула свёрток с грязной одеждой и гирлянду.
Они сидели. Все трое. Прислонившись двое к телеге, а Садхир – просто. И все трое были какими-то потерянными. То есть, я видела лица старших мужей. Но Мохан сидел, сгорбившись.
– Я… я не знаю… – сказал наконец юноша. – Я не знаю, что делать, Садхир! Что сказать?.. Я так хотел бы, чтобы наша Джита была живой! Но Кири… – тут Мохан совсем сгорбился и расплакался. – Прости меня, Садхир! Я не должен был так говорить! Кири… Джита…
– А почему… – голос старшего мужа дрогнул. – Почему ты не должен был этого говорить? Джита – наша сестра. Она… – вдруг посмотрел на телегу и увидел мой глаз между гирлянд, сорвался на крик: – Я же сказал, чтобы ты не высовывалась!
– Она ни причём, – твёрдо сказал Садхир. – Она просто женщина. А они любопытные. Да и… наши тайны…