Три правила ангела
Шрифт:
Старик развернулся и бодро зашаркал тапками из тёмного коридора к свету, пришлось Ленке топать за ним, ну не обижать же дедушку, а от неё не убудет.
– Что? – клюнул носом адвокат, наблюдая, как Старообрядцева осторожно отхлёбывает из странно тонкостенной, будто не настоящей чашки. – Ага? Думали, старик Гамлет из ума выжил? Нет, юная леди, не выжил ещё. Ну или не до конца. Передаю вам секрет персидского посла! Всегда добавляйте в кофе шепотку соли. Это убирает излишнюю горечь. Что особенно актуально сейчас, когда кофе на самом деле окончательно превратилось в оно.
–
– Точно! – Восхитился старик. – Не существует аж с тысяча девятьсот тридцать пятого года. Прелестное дитя не только красиво, но и образовано?
– Просто мама смотрела сериал, «Секрет персиянки» называется, – пробормотала Ленка.
– Прискорбно, – невесть чему огорчился адвокат. – Но для девушки и прелести довольно. Так зачем юная леди звонила мне, да ещё, как я понимаю, с телефона госпожи Петровой Элизы Анатольевны?
– Понимаете, – Старообрядцева опять переложила куртку, пытаясь примостить ком поудобнее. – Вашу визитку я у неё нашла. Дело в том, что она сейчас в больнице, а Макс… То есть Максим Алексеевич, её сын…
– Во что с разбегу вляпался Максюша, я в курсе, за новостями слежу. – Старик снова поменял «налобные» очки на те, что с цепочкой, глянув сквозь линзы тёмными, поразительно яркими глазами. – Уже удивляться начал, что это они со мной не связываются. Грешным делом подумал, кого помоложе нашли.
– У него, у Максима Алексеевича, телефон не отвечает. А Элиза Анатольевна ничего не знает пока.
– Ну, это понятно. Раз Максюша в СИЗО, то телефончик у него того, забрали. Вместе со шнурками и ремнём.
– Почему вместе со шнурками? – непонятно с чего перепугалась Ленка.
– Порядок такой, – хитровато прищурился Гамлет Натанович. – Ну а от меня-то вы чего хотите, прелестное дитя?
– Мне нужно увидеться с Максом, – выпалила Старообрядцева, решительно выпрямляясь и расправляя плечи. – А разрешение у следователя на свидание с ним может получить только адвокат.
– Это вы тоже из сериала узнали? – помолчав, поинтересовался старик.
– Да, – честно ответила Лена. – Я не бесплатно прошу, вы не думайте. Вот тут я… – Она судорожно зашарила по карманам куртки, наконец, выудила стопочку купюр, обозвав себя дурой. Могла и догадаться обменять по дороге сотенные и пятисотенные хотя бы на тысячные. Правда, тогда бы стопочка получилась совсем неубедительной, много-то она скопить не успела, только что на вожделенные джинсы отложила и ещё чуть-чуть на летнюю поездку к маме, на гостинцы. – Здесь мало, понимаю. Но я ещё займу и…
– А вы, собственно, кто? – перебил её адвокат неожиданно неприятным, каким-то железным тоном. – Я имею в виду, кем вы приходитесь семейству Петровых?
– Я? – снова растерялась Ленка. – Я никто. А это важно?
– Ну, с какой стороны посмотреть, – задумчиво протянул Гамлет Натанович. – Иной «никто» бывает повесомее кого-то.
***
Светланка тянула свою сигарету, посматривала исподлобья, но молчала, с расспросами не лезла – участие проявляла. А Ленка вдруг так устала, что язык во рту лежал куском свинца, даже подумать о том, чтобы им ворочать, было невмоготу.
– Ну как там? Совсем жутко? – всё-таки не выдержала подруга.
Старообрядцева помотала головой, натянув свитер на пальцы. Ведь на самом деле никакой особой жути она не увидела. Ну комната как комната, почему-то на почту в Мухлово похожа, а чем и не понять. Может, кабинками? Там ведь тоже вроде кабинок было: посередь комнатки вдоль такая стеклянная перегородка и ещё боковушки, получается прозрачная ячейка, в ней стул, полочка и телефон. Даже смешно, зачем телефон, если стеклянные стенки и до потолка-то не доходят? И так ведь всё слышно.
И надзирателей никаких, лишь в углу дремала толстая тётка в форме, но даже без пистолета. И уж точно ей никакого дела не было до Ленки, всего и мазнула равнодушным взглядом и опять глаза закрыла, засопела тихонечко.
Может, запах только слегка жути нагонял. Нет, ничем особенно противным не пахло, лишь немного хлоркой. И всё равно казалось, что даже стены воняют бедой. И стеклянные перегородки. И стулья. А особенно тяжёлая чёрная телефонная трубка.
– И что, там как в фильмах? С одной стороны эти в оранжевых робах, а с другой жёны и подруги рыдают? – попробовала поднажать Светланка.
Ленка снова головой помотала. Она вообще почти полчаса в комнатке одна просидела, не считая, конечно, сопящей тётки.
– А как ты вообще туда попала? Тебя помощницей адвоката сделали?
– Нет. Помощников адвоката пускают только по постановлению суда, – не без труда выдавила нынче продвинутая Ленка. – Меня Гамлет Натанович как гражданскую жену оформил. Что-то там с пропиской намудрил, я не спрашивала.
– Ну, Ле-ен, ну расскажи, – проканючила Светланка, – из тебя всё клещами вытаскивать? Мне же любопытно. Нет, Макса, конечно, до соплей жалко. Как он, кстати?
Старообрядцева, тоже едва не задремавшая, даже и не поняла, когда Макс появился. Просто скрипнула неприметная такая, филёнчатая дверка и вот уже он. А Петров, её увидев, споткнулся, застыл столбом. Так бы, наверное, и стоял, не подпихни его в спину солдатик. Или полицейский, что ли?
Макс подошёл к перегородке со своей стороны, сел, снял с телефона трубку, Ленка тоже.
«Ты что здесь делаешь?» – ни слова не говоря, спросил Петров. «Тебя жду» – так же молча ответила Старообрядцева, таращась на него, словно впервые видя: на ссадину, не ту, что в подъезде получил, та поджила, на новую, на разбитый подбородок и костяшки. «Обживаюсь» – усмехнулся Макс, отводя взгляд. Стыдно ему было и за собственную битую физиономию, и за мятый, будто жеваный, свитер. «Я жутко соскучилась!» – хлюпнула носом Ленка. Не из-за свитера хлюпнула и не из-за ссадин, какое ей дело до всего остального, если это он и он тут, почти рядом? «Я рад, что ты пришла» – насупился Макс, ведь он никого не ждал, а меньше всего её. «Как это я могла не прийти?» – до глубины души изумилась Старообрядцева. «Ну да, как это ты и могла не прийти» – хмыкнул Петров.