Три сердца
Шрифт:
«Неужто я не сумела узнать ее до конца, — думала она. — Неужели Кейт действительно была слепа и глупейшим на свете образом влюбилась в этого идиота, влюбилась до такой степени, что готова покорно сносить его побои?»
Но у Иоланты не было ни малейших сомнений, потому что она видела Гого насквозь, а вчера окончательно разоблачила его.
Не торопясь, она закурила и сказала.
— В самом деле я согласна, дорогая Кейт, что ситуация выглядит парадоксально. К тому же, следует признаться, что я не могу в ней сориентироваться, потому что вы принадлежите к числу искренних
Ее голос надломился, и она только всматривалась в Кейт, судорожно сжимая ее руку.
— Чего вы хотите от меня? — прошептала Кейт.
— Я хочу вас спасти!
— Меня не нужно спасать…
— Нужно, но почему вы этого не хотите?
Кейт печально улыбнулась.
— Если бы даже было так… какой же для меня выход?
— Ах, Кейт! Что может быть проще? Разведитесь с ним.
— Вы забываете, что он никогда не согласится.
Иоланта просто разозлилась.
— Да пусть не соглашается! Любой суд разведет вас без согласия мужа, который бьет свою жену.
Кейт покачала головой.
— Я бы скорее предпочла умереть, чем публично сказать, что мой муж… что меня ударил… если бы даже это было правдой.
— Ну, хорошо, — нетерпеливо перебила Иоланта. — Если вам кажется чем-то унизительным, что какой-то хам, какой-то извозчик или даже конь извозчика может ударить вас…
— Здесь речь идет о моем муже, — подчеркнула Кейт.
— Ладно, хорошо, — повторила Иоланта. — Развод можно отложить. Время само рассудит. Но вы не можете подвергать себя опасности в дальнейшем, ожидая нападения этого животного. Вы просто уйдите отсюда и уезжайте. У вас есть на это и право, и возможности: ваши родственники, знакомые, друзья. Даже выезд из Варшавы необязателен. Я была бы, например, счастлива, если бы вы переехали ко мне.
Кейт слушала ее с полуприкрытыми глазами.
— Так как? — настаивала Иоланта. — Кейт, дорогая, не отказывайтесь.
— Пани Иоланта, — начала Кейт, — я искренне благодарна вам за доброжелательность. Поверьте, я тронута вашей заботой. Но вы говорите об этом так, точно все уже решено.
— Но должно быть решено, — сказала Иоланта.
— Однако это не так. Признаться, меня посещают разные мысли после некоторых ситуаций, которые, мне кажется, случаются во многих семьях. Однако я не пришла к определенному решению. И все-таки задумаюсь над вашим советом и вашим предложением, но сразу же должна вас предупредить, что мне кажется невозможным воспользоваться ни тем, ни другим, во всяком случае я уверена, что наш разговор не будет разглашен.
— Вы можете на меня положиться, — заверила Иоланта. — Я очень вас прошу подумать.
И без просьбы Иоланты Кейт уже не могла думать ни о чем другом. Она не призналась, что сделала для себя единственный вывод, приняв решение: она должна расстаться с Гого, но в какой форме и когда это должно случиться, она еще не дала себе ответа. Идея переехать к Иоланте казалась ей менее целесообразной и ненужной. Зная характер Гого, она понимала, что он будет предпринимать постоянные попытки, чтобы встретиться или поговорить. Находил бы ее, простаивал у дверей, не давал покоя звонками, письмами и цветами или устроил бы самоубийство, как вчера в ванной.
Кейт была достаточно выдержанной, но в последнее время нервное состояние достигло критической точки, и она понимала, что дольше не сможет справиться с такой ситуацией. Нужно было принимать какое-то радикальное и окончательное решение. Таким мог бы стать отъезд в неизвестном Гого направлении. Но с другой стороны, немедленный отъезд она даже не рассматривала. Невозможно было покинуть Варшаву перед премьерой пьесы Тынецкого, а еще ей хотелось выполнить свое обещание и довести до конца обустройство его дома. Обе причины были достаточно важны, чтобы серьезно повлиять на ее решение.
Задумывалась она и над тем, чего можно ожидать от Гого, если останется на две-три недели с ним под одной крышей. Пока он вел себя сдержанно. Не старался видеть ее и не навязывал своего общества, поэтому Кейт ни на минуту не вспоминала об опасениях Иоланты по поводу нового нападения со стороны Гого. Зато следовало считаться с вероятностью, что когда-нибудь ночью, вернувшись домой пьяным, он захочет войти в ее спальню. Она, правда, закрывала дверь на ключ, но одна лишь мысль о том, что он мог бы осмелиться и позволить себе уже не ломиться в нее, а просто постучать, наполняла ее отвращением и казалась самым страшным оскорблением.
Поэтому она решила поговорить с Гого и предложить ему определенные условия. На следующее утро она вошла в кабинет, где он что-то писал за столом. Услышав ее шаги, он молча встал. Вид у него был как у побитой собаки.
— Нам нужно обсудить наше будущее, — сказала она без вступления. — Тех несколько дней, которые у нас были, чтобы подумать, я полагаю, достаточно, чтобы мы могли говорить спокойно и трезво.
— Да, Кейт, — прошептал он.
— Ты сам хорошо понимаешь, что ничто нас уже связывать не может. Мне бы хотелось избежать скандала. Как ты заметил, наши знакомые догадываются, а некоторые совершенно уверены, что то, что произошло между нами… Хотя не это самое главное. Самым главным я считаю сохранить видимость приличия и не вызвать пересудов нашим разводом.
— Разводом?.. Значит, решила… расстаться со мной?
Он удивленно посмотрел на нее.
— А что иное я могла решить?
Гого покачал головой.
— Не знаю. Для меня ясно лишь одно: я этого не переживу.
Кейт нахмурила брови.
— Извини, но это твое личное дело. Что касается меня, то мне уже совершенно безразлично.
— Я это знаю, — ответил он хмуро. — Но тебе следует понять, что на развод я никогда не соглашусь.
— Ну и чего ты добьешься этим?