Три сестры. Анна
Шрифт:
Мастер Редкинс нахмурился, его губы шевелились, словно он что-то жевал.
– Фрау, позволите небольшой совет от привыкшего брюзжать старика?
– спросил мастер, склонив голову к плечу.
– Уверена, что мне этот совет пойдёт на пользу, - ответила я.
– Когда придёт ювенал, не уводите его в кабинет или другую комнату. Пусть все, кто будет заходить во время работы ювенала в аптеку видят, насколько вы серьёзно относитесь к делам и закону. Что даже кругом вам задолжавшего кузена вы выгоняете со своей территории при помощи закона! А не самовольно, на
– Произнёс мастер.
– И как скоро такая молва разнесётся по столице?
– прищурилась я, стараясь просчитать, все плюсы и минусы для меня от таких разговоров.
– Этого не могу сказать. Но уверен, что любому, кто решит проверить надёжность аптеки Саргенс, как партнёра, это станет известно. Неприятности случаются, фрау. А уважение к чужой собственности даже в таких обстоятельствах, и к закону, не смотря на личность вашего оппонента, весомый плюс к вашей репутации, фрау.
– Ответил мне мастер, наблюдая за тем, как его подмастерья уже раскладывали необходимые для замеров и оценки инструменты.
– Спасибо за добрый совет, мастер Редкинс.
– Даже присела в благодарственном поклоне перед стариком я.
– Да что уж там, так, брюзжание старого ворчуна. А добрый совет или нет, решает только тот, кто его слышит.
– Кивнул мне старик, но было заметно, что ему приятна моя благодарность.
Оставив мастера наедине с проблемами, что создал своим откровенно свинским отношением сорр Фрег, я поспешила в аптеку. До привычного времени открытия оставалось минут двадцать, не больше. А я ещё хотела успеть забежать на кухню за холодным лимонадом для посетителей, ведь погода становилась всё теплее. И ознакомиться с новостями в газете.
Устроившись за стойкой, я открыла газету. Пролистав какие-то статьи о предстоящих балах летнего сезона и прочих увеселениях, что на летнее время перемещались на королевские острова, о громком скандале в академии ювеналов и ещё более громком о назначении леди Дианы Пембрук на должность леди-директриссы закрытого пансиона для девочек озаров, я наконец-то нашла то, о чём говорил фрай Редкинс.
Мне была посвящена целая колонка сразу после главного разворота газеты. Отметив про себя, что место для статьи очень даже престижное, особенно учитывая к какому сословию я отношусь, я углубилась в чтение.
Некто за подписью "сотрудник Дю Морт" не поленился рассказать читателям о семье Саргенсов, упомянув и о озарах в семье, и о очень долгом сроке работы для армии и управы, не забыл и о фрау Стефании, и о фрае Томасе Саргенсе. Но особое внимание было уделено злоключениям фрау Анны Саргенс, то есть моим.
С огромным удивлением я отметила, что этот Дю Морт был отлично осведомлён о том, что происходило за дверями зала проверки, словно лично присутствовал. По некоторым моментам, например тому, как описывался мой наряд, отмечался мой вкус, осанка, манера себя держать в обществе, я заподозрила, что эта статья вышла при участии женщины. Всё-таки редкий мужчина в состоянии подробно описать швы, шляпку и отделку воротника. А тут до мелочей! Но вот единственной женщиной в зале во время проверки, кроме меня, была графиня Александра. И даже если она баловалась журналистикой, то для меня написала бы разве что некролог.
Или это мой местный коллега. Понятно, что имя не его. Дю. Намекает, что благородного происхождения? Но при этом Морт... Почему-то я слышала в этом отсылку к смерти. На латыни так и будет, но латынь здесь язык медикусов и ювеналов.
– Так! Хватит, Аня! Тебе заняться что ли нечем?
– осадила я саму себя.
– Ты сейчас доразмышляешься до того, что придёшь к выводу, что Дю Морт это общий псевдоним графини и старшего йерла!
И сама же рассмеялась нелепости этого предположения.
Тем не менее, неизвестный мне Дю Морт оказал мне огромную услугу. Он известил всю столицу, что аптека Саргенсов вновь вернулась в семью и начала свою работу. А уж некая аура витающего в воздухе скандала, всё-таки убийство, обвинение в сокрытии дара, две проверки, владелица женщина... Как минимум, я могла рассчитывать на любопытство, что заставит прочитавших заглянуть в мою аптеку.
И я не ошиблась. Посетители появились сразу, как только часы пробили десять утра, начало рабочего дня для аптеки.
Люди шли разные. Некоторые были действительно лишь любопытными, решившими, что моя аптека сойдёт за развлечение. Были и постоянные покупатели, которые приходили пополнить запасы необходимых им средств.
– Простыла недавно, дышать не могу. Переносица болит, виски ломит...
– Жаловалась одна из фрау, что в принципе не признавала никаких других аптек, кроме моей.
– И горло болит, - кивнула я.
– Да это уже дело десятое, деточка. Молочка с мёдом попью и хорошо.
– Отмахнулась она.
– А вот этот проклятый насморк! Клянусь, он меня в могилу сведёт!
– Насморк лишь следствие простуженного горла. Так что лечить будем всё. Но я бы посоветовала всё же обратиться к медикусу.
– Улыбалась я.
– Вот возьмите, это паточные пастилки с эвкалиптовой смолой и мятным маслом. И саше для приготовления полосканий для горла. И жду вас с рецептом!
– Конечно, Анни. Ничего страшного не будет, если медикус меня посмотрит!
– кивнула мне она.
Были и странные посетители. Одна дама, с виду опрятно и дорого одетая, но с совершенно неприятной гримасой на лице, требовала у меня целый список лекарств, которые, как подсказывала память Анни, без рецепта не отпускались. И в рецепте указывалось не только само средство, но и вес, который необходимо было отпустить.
– Простите, но я вас не помню.
– Удерживала я улыбку на лице.
– Конечно не помнишь, все ж знают, что тебя по башке отоварили, - речь дамы совсем не вязалась с её обликом.
– Эти лекарства идут по рецепту и требуют времени на изготовления. Могу я увидеть ваши рецепты?
– главное в общении с хамами буть спокойной, уверенной и говорить вежливо.
Это лучший способ показать грубияну, пытающемуся диктовать условия, его место.
– Я их давно уже отдала, - ответила тeтка почти укладываясь на столешницу.