Три сестры. Анна
Шрифт:
Я поблагодарила и поспешила в указанном мне направлении. Опоздания я и вовсе терпеть не могла, а здесь ещё и их могли расценить как угодно, но явно не в лучшем для меня варианте. Перед высокими двустворчатыми дверьми я замерла, глубоко вздохнула и постучала.
– Войдите, - голос из-за дверей не выражал ничего, никаких эмоций.
Я вошла и осмотрелась. С правой стороны были установлены мягкие стулья в три ряда. Так как пол в той части был выполнен в виде широких ступеней, то стулья стояли на разных уровнях, чтобы было удобно рассматривать происходящее в центре зала. Сейчас там было занято четыре стула. С краю на первом ряду
– Было бы неплохо вошедшей представиться, - спокойно, не меняя тона и глядя на своего собеседника произнёс один из экзаменаторов на латыни.
– Фрау Анна Саргенс, уважаемые экзаменаторы и господа присяжные проверяющие.
– Мягко улыбаясь ответила я.
– Доброго всем дня.
Глава 20.
Глава 20.
– Вы уверенно говорите на латыни. Изучали?
– спросил один из экзаменаторов.
– Я из семьи фармиков, господин экзаменатор.
– Чуть склонила голову я, сохраняя самое благожелательное выражение лица.
– Для того чтобы знакомиться с рецептурой, смешивать, понимать, что за ингридиенты перед тобой, необходима латынь.
– То есть это не ваша заслуга?
– задал мне каверзный вопрос тот, что читал книгу.
– Конечно эта заслуга по праву принадлежит моему отцу, именно он обучал меня языку, который хоть и ушёл из общего употребления, но по прежнему является обязательным профессиональным языком для медикусов, ювеналов всех направлений и фармиков.
– Ответила я.
– Это хорошо, что вы помните о тех благах, которыми пользуетесь благодаря своему отцу. И не приписываете себе лишнего.
– Поднялся экзаменатор.
– Память вообще, чуть ли не главный признак наличия разума. Вот её мы сейчас и проверим.
Он указал мне рукой на один из накрытых тканью столов.
– У вас есть три минуты, чтобы запомнить предметы, которые здесь есть.
– Улыбаясь мужчина приподнял ткань, позволяя мне увидеть стол и предметы на нём.
Я набрала полную грудь воздуха, позволяя ей натянуть ткань пиджака, и медленно выдохнула. Тише, Аня, спокойнее. Сейчас можно забыть обо всём. Вдох-выдох всегда помогал сосредоточиться и не отвлекаться по сторонам.
Да и подобное упражнение мне было слишком знакомо. Зрительная память, воспроизведение на слух... У нас это тренировали в первую очередь. Потом мы так играли с Алькой. Такие игры и стихи лучшая тренировка для памяти. Да и я, уже будучи глубокой пенсионеркой, не давала своему мозгу закисать. Чтение, решение задачек Сканави, кроссворды и вот такие игры были моим постоянным досугом.
Вот и сейчас улыбка экзаменатора всё больше меркла по мере того, как я раз за разом отвечала, какие предметы исчезали со стола, а какие появлялись.
– Думаю, что достаточно.
– Прервал проверку памяти другой экзаменатор.
– Рядом стоит стол с элементами передатчика речи. Соберите, проверьте работоспособность, назовите своё имя и произнесите то, что вам ответят.
Экзаменатор, что проверял память, с неимоверно любезной улыбкой убрал ткань со второго стола и победно переглянулся с оставшимися экзаменаторами. Удивление, что наверняка явно читалось на моём лице, господа экзаменаторы и присяжные видимо приняли за испуг. А вот чего бы мне бояться слухового радиотелеграфа? Да и азбуку Морзе-Вейля я прекрасно помнила. Причём обе версии, и изначальную, и доработанную Герке.
Я уже успела закончить фразу, которую мне передали с того конца приёмника, когда дверь в этот зал или лучше сказать аудиторию, с грохотом отворилась.
– Я главное заинтересованное лицо! Как вообще могли начать проверку без меня?
– верещал кузен сорра Фрега на кого-то в коридоре.
– Что? Это мы должны были ждать этого...
– возмутился граф, сидящий рядом с графиней.
– Он получает всё имущество фрау, если она не пройдёт проверку, - безэмоционально ответил ему старший йерл.
– С какой целью вы изучали устройство передатчика речи и когда?
– не обращал внимания на сразу растерявшегося кузена герцог.
– Просто было любопытно, ваша светлость. А в библиотеке моего отца труды и изыскания о передаче речи на расстоянии стоят на второй полке снизу. Даже ближе, чем сказки.
– Улыбнулась я.
– Даже рабочий макет есть. Разве возможно в таких условиях сдержать любопытство?
– Может тогда поговорим о истории нашей империи?
– предложил последний из экзаменаторов, заставляя меня внутренне напрячься.
– К чему эта бесполезная трата времени?!
– не скрывала раздражения графиня.
– Вам прекрасно известно, кем была мать этой девицы. А личная библиотека моего отца, которая хранилась на острове Марли включала такие труды и документы, которых нет и в императорской! Какого цвета обложка альманаха о королевском роде Винрайсов?
– Синий бархат с серебром, - ответила я на автомате, просто не успев даже среагировать на столь резкую смену темы.
И я готова была в этот момент возблагодарить небеса за то, что Анни так любила всё, что было связано с её семьёй, что даже эту самую книгу помнила, что говориться в лицо.
– И? Как видите я была права!
– поджала губы графиня.
– Ещё немного, и я начну подозревать, что вы заранее сообщили вопросы испытуемой.
– Нет-нет, ваше сиятельство! Как можно!
– поспешили откреститься от столь милосердного поступка экзаменаторы.
– Не будем терять время.
Вперёд выкатили обычную школьную доску. На доске были написаны примеры, совсем как на проверочных работах в школах. И вот тут мне пришлось закусить губу. Примеры были ровно те же, что мне написал по памяти Эжен. Так что графиня своими же руками оказала мне огромнейшую услугу. Решение примеров не потребовало много времени, наоборот, я ещё и тянула. Ведь тот листок, что оставил мне беглый аристократ, я прорешала раз пять.
Мою работу проверяли дольше, чем я решала.
– И последний вопрос, фрау Анна, - спросил меня самый строгий из экзаменаторов, откидывая стеклянную крышку своих часов так, что на стол перед ним упал отблеск в виде радуги.
– Что это?
Первым порывом было сказать, что радуга. Но тут я вспомнила Альку. Соседский мальчишка решил удивить мелкую зазнайку и устроил при помощи поливочного шланга радугу над клумбой перед подъездом офицерского дома.
– Смотри! Что это?
– кричал он ей.