Три Учебника Успеха
Шрифт:
В Троаде, да и в Греции у Г. Шлимана были и свежий воздух, и конь для верховой езды, и занятия наукой, и местные крестьяне, нанятые для раскопок. Ничего из перечисленного ни "Императорский государственный банк в С.-Петербурге", ни даже "Государственный банк" ему предложить не могли.
"Я отличный пловец и заплыл далеко от берега. Вдруг вижу - прямо на меня плывет огромная рыба с широко разинутой пастью! Что было делать? Удрать от нее невозможно, и поэтому я съежился в комок и ринулся в ее разинутую пасть, чтобы поскорее проскользнуть мимо острых зубов и сразу очутиться в желудке. Не всякому пришла бы в голову такая остроумная хитрость, но я вообще человек остроумный и, как вы знаете, очень находчивый. (...) Едва только блеснул первый свет, я стал кричать громким голосом на чистейшем итальянском языке (о, я знаю итальянский язык превосходно!),
Некоторая сказочность формируется и у тех, кто общается с Г. Шлиманом.
Например, сын Сергей в письме от 5 июня 1873 года поздравляет отца с "блистательным" завершением "деятельности в Троаде, оставив и воздвигнув как себе, так и всему потомству нетленный памятник. Найденные Тобою ключи Скейских ворот, дом Приама, храм Миневры и др. откопанные предметы можно считать верхом совершенства и удивления" [Богданов И.А., 2008 б. С. 218-219]. Сергей еще не знал об обнаружении "клада Приама", который по официальной версии был найден в последний день раскопок, 17 июня 1873 года ["Шлиман, Генрих"]. Так что комплементарная сказочность Сергея оказалась не просто проявлением стилизованных взаимоотношений, а сопровождением сбывающейся сказки.
Персонажем сказки постепенно стал становиться и Р. Вирхов. Р. Вирхов подтвердил статус исторической личности, став в Троаде героем местной легенды [Шлиман Г. Илион. Т. 2.С. 462].
Во-вторых, сказочность может быть использована для тестирования и проектирования будущего (позитивно проектирующий футуристический эффект).
"Однажды, спасаясь от турок, попробовал я перепрыгнуть болото верхом на коне. Но конь не допрыгнул до берега, и мы с разбегу шлепнулись в жидкую грязь.
Шлепнулись - и стали тонуть. Спасенья не было.
Болото с ужасной быстротой засасывало нас глубже и глубже. Вот уже все туловище моего коня скрылось в зловонной грязи, вот уже и моя голова стала погружаться в болото, и оттуда торчит лишь косичка моего парика.
Что было делать? Мы непременно погибли бы, если бы не удивительная сила моих рук. Я страшный силач. Схватив себя за эту косичку, я изо всех сил дернул вверх и без большого труда вытащил из болота и себя, и своего коня, которого крепко сжал обеими ногами, как щипцами.
Да, я приподнял на воздух и себя, и своего коня, и если вы думаете, что это легко, попробуйте проделать это сами" (Э. Распэ. Приключения барона Мюнхаузена).
В-третьих, сказочность может создать тактическую (в общем, кратковременную) защиту от социальной агрессии.
Как весьма необычный и нестандартный человек, стартовавший в условиях житейских затруднений, Г. Шлиман находился в постоянной опасности социальной агрессии. Не контролируй он уровень этой агрессии, легко было бы ему оказаться зачисленным общественным или элитарным мнением в число опасных или деструктивных субъектов. Например, мог быть объявлен сумасшедшим или безответственным, после чего продуктивное общение с ним прекратилось бы. Сказочность создавала тактический запас прочности, предполагаемой трудноуязвимости, заведомой успешности, своего рода легендарности, что препятствовало социальной агрессии, затрудняло ее. Примером может служить объявляемое (прямо или косвенно) получение американского гражданства якобы дважды (См., напр.: [Шлиман Е., Письма. С. 19], [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 49]). (Американское гражданство - вопрос для Г.Шлимана важный по многим причинам; но когда исследователи разобрались в "механике" его (гражданства) получения, вчитались в бумаги, тема перестала быть для Г. Шлимана актуальной). Для той же, в частности, цели служило и использование названий из произведений Гомера для описания археологических находок. (Можно предположить, что наиболее агрессивным натурам и Гомер, и древнегреческий язык малознакомы. Когда разобрались в неполном соответствии археологических находок классическим гомеровским описаниям - вопрос, в общем-то, утратил актуальность).
Конечно, есть и обратный, негативный эффект сказочности. При переходе определенного порога сказочность может породить такую реакцию, как утрата доверия. Если
Так что, таким методом, как сказочность, нужно пользоваться умело.
В-четвертых, можно выделить и такой позитивное свойство сказочности, как воспитательное. А.К. Гаврилов пишет: "Ведь развиваться творчески это и значит придумывать себя, сочинять себя все дальше и дальше, притом с некоторой внутренней последовательностью и crescendo. Такой миф является порождением не только воображения, но и воли: человеку приходится сначала искать свой миф, в потом в него же вживаться, даже образ жизни выстраивая соответственно со своей фантазией" [Гаврилов А.К. С. 347].
В-пятых, относительно самостоятельными являются психо- и литературно-тренировочные свойства сказочности. По мнению А.К. Гаврилова, Г. Шлиман "преодолевал труднейшие конфликты своей жизни через письменное проговаривание их на разных языках. (...) Сочинение на тему "что, если я встретил такого-то", литературное упражнение, ходкое в античных риторических школах, где оно называлось etho- или prosopopoeia, fictio personae и др." [Гаврилов А.К. С. 332].
6.2. СКАЗОЧНЫЕ МИРЫ ГЕНРИХА ШЛИМАНА.
Концентрация сказочности создавала сказочные микромиры Г.Шлимана. Например:
1. Шлиманополис. В 1890 году "Шлиман распорядился построить на Гиссарлыке деревню из довольно комфортабельных домов для ожидавшихся гостей (рабочие вскоре окрестили ее Шлиманополисом), а в дополнение к двум имеющимся была проложена еще одна узкоколейка" [Вандерберг. С. 552]. Г. Шлиман "не жалел расходов: был построен городок удобных деревянных домов для гостей, немедленно названный местными жителями "Шлиманополисом", а также проложили узкоколейную железную дорогу для вывоза отвалов. Почти всю зиму Шлиман провёл на Гиссарлыке, приехав в Афины только под Рождество" ["Шлиман, Генрих"]. (Напомним, что земля Гиссарлыкского холма не была собственностью Генриха Шлимана).
2. Афинский дом-дворец "Палаты Илиона". М.Мейерович приводит следующие слова очевидца: "Этот дворец представляет собой среди роскошного сада мраморное здание в два этажа. Между первым и вторым этажами большими золотыми буквами обозначено название постройки: "Дворец Илиона". В нижнем этаже помещается "Музей Шлимана", где собраны найденные им редкости из троянских раскопок... Первый этаж занят жилыми помещениями и большим, блестяще убранным торжественным залом. В эти покои ведет широкая мраморная лестница, чудо архитектуры - она не имеет опоры, а как бы висит в воздухе. Вся, мебель выдержана в древнегреческом стиле. Танагрские статуэтки (Танагра - город в Беотии (Средняя Греция), где было найдено множество античных терракотовых статуэток реалистического стиля) и произведения античной керамики украшают комнаты. На мозаичном полу изображены важнейшие экземпляры троянских ваз и урн, вдоль стен - фризы с классическими пейзажами и эпизодами из "Илиады", перемешанные со стихами Гомера. Над каждой комнатой на языке Гомера указано ее название. Подобная же мраморная лестница ведет в святая святых: в рабочие комнаты, помещающиеся во втором этаже, из которых особое внимание привлекает библиотека. Целые ряды полок, с полу до потолка, заполнены тут исключительно рукописями самого Шлимана. Над библиотекой значится изречение Пифагора: "Кто не учится геометрии, тот не входи" [Мейерович М.Л. С. 141-142].
"В 1878 году Шлиман приступил к постройке помпезного дома, пригодного для размещения находок и жизни растущей семьи (после четырёх неудачных беременностей София родила 16 марта 1878 года сына Агамемнона). Архитектором Шлиман пригласил своего приятеля Эрнста Циллера, строительство обошлось в 890 000 франков. Дом в самом центре Афин получил название "Илионского дворца", состоял из 25 помещений, включая 2 комнаты для музея, и был обставлен с большой роскошью в античном стиле, как его представлял хозяин. Нетерпеливый Шлиман согласился ждать три года, пока шло оформление дома (им занимался словенский художник Юрий Субик). Дом полностью отражал вкусы хозяина, например, мебель была подстроена под его пропорции, поэтому была неудобна для всех остальных, отсутствовала мягкая мебель, ковры и занавеси, которых, по мнению Генриха, не знала микенская эпоха. Гостей Шлиман принимал в своей библиотеке, а, кроме того, имел два рабочих кабинета - летний и зимний. В ванные подавалась только холодная вода" ["Шлиман, Генрих"].