Три жизни Тани
Шрифт:
Глава 34, о боях без правил.
Бой начался. Свору натравили на Чёрного.
Огромный угрюмый пёс не пробовал сбежать, и вмиг оказался окружён. Он стоял один-одинёшенек - решительный, невозмутимый, с ощетинившимся загривком и прочно стоящими на песке мощными лапами. Торчком стоящие уши, настороженные взгляды по сторонам, выражающие готовность встретить атаку с любого направления: он казался львом в окружении остервенело лающих шавок. Несмотря
Боевой оскал Чёрного был похож на снисходительную усмешку, и собаки, видимо, так его и воспринимали, заходясь в возмущенном истерическом лае, но пока не решаясь сделать первый прыжок на рослого чёрного зверя. Он наводил ужас на борзых и волкодавов, которые хоть и готовы были растерзать его на кусочки, но... не готовы были напасть на него первыми. Нет, нет, они обязательно набросятся на него, но... немного погодя. Черного пса они, само собой, не боятся: ни его мощных лап, ни медвежьих челюстей, ни его уверенности в том, что он точно умрёт не один, а заберёт с собой многих из них. Да, они не боятся, но ещё немного полают, чтобы подбодрить себя.
Подобные ситуации не были редкостью на псовой охоте, поэтому в любой своре имелись стартеры. Представители абсолютно отважных пород собак, у которых напрочь отсутствовало чувство страха. Два стартера не стали тратить времени на лай - они протолкались мимо беснующихся волкодавов и ринулись на Чёрного, целясь прямо ему в глотку.
Неожиданно для псов Чёрный встал на задние лапы и смачными шлепками двух мощных передних лап сбил стартеров на подлёте.
– Шмяк! Шмяк!
– разнесли динамики над примолкшими зрителями и поперхнувшимися лаем собаками, которые не ожидали от пса такого медвежьего приёма боя.
Одному стартеру сильный удар пришёлся прямо в теменную кость. Собака рухнула по песок и застыла. Второй стартер получил скользящий удар по оскаленной пасти и отлетел на несколько шагов, но его наскока оказалось достаточно, чтобы пробудить смелость в борзых и волкодавах.
Свора бросилась всем скопом и Чёрный заскакал из стороны в сторону, щёлкая своими медвежьими челюстями. Он не выл, не лаял, не рычал, а среди нападающих раздался не один болезненный вопль, не одна собака осталась лежать на песке, истекая кровью.
Волна нападающих схлынула, Чёрный оказался в центре полукольца с оградой за спиной, по-прежнему прочно стоящий на лапах, неукротимый и насмешливый, невзирая на струйки крови, стекающие с его боков на белый песок. Его противников, сумевших подняться на лапы, осталось пять.
Свора вновь заметалась вокруг Чёрного с истошным лаем, ожидая, когда оставшийся в живых стартер придёт в себя для нового броска. Стартер не подвёл и бросился на противника, поведя за собой всю свору. Собаки смешались. Таня силилась разглядеть, что происходит в том клубке, что метался по арене. В бока Чёрного впились борзые, волкодавы подбирались к глотке, стартер висел на спине, вцепившись клыками в загривок Чёрного, но лучшего бойца клуба рано было списывать со счетов.
Он ринулся на волкодава, что стоял ближе всего к морде, и разорвал ему горло зубами,
Собственно, на этом бой закончился, началось бесцельное метание трёх оставшихся псов вокруг грозно ощетинившегося Чёрного. Чёрный никуда не бежал, ни на кого не наскакивал, он просто встречал оскаленной мордой каждого, кто подбирался ближе, чем на метр, и этого оказывалось достаточно: волкодавы и борзая боялись нападать на него, а стартеров для подогрева их смелости уже не имелось. Чёрный поступил разумно, что вначале вывел из строя именно этих бесстрашных псов. Однако бой и Чёрному дался нелегко: его короткую плюшевую шкуру покрывали многочисленные рваные раны, ярко отсвечивающие алым в свете прожекторов, он тяжело дышал и еле заметно припадал на заднюю левую лапу.
Таня сдерживала внутри все крики и вопли - опасалась, что их вновь усилят динамики и отвлекут Чёрного от схватки. Она стояла абсолютно тихо, не шевеля ни единой шерстинкой, и только в её распахнувшихся глазах можно было разглядеть бурление чувств.
Но кому интересно было его разглядывать? Все зрители начинали злиться на трусливых псов, шум и крики в толпе нарастали.
– Давай команду магам, - тихонько посоветовал Кравен своему боссу.
Маги всегда дежурили рядом с ареной на тот случай, если вдруг не удастся раззадорить собак на бой обычными средствами. У магов наготове было специальное зелье на магической основе, которое в случае необходимости распылялось в воздухе, и любой пёс вмиг превращался в неустрашимого, кровожадного зверя.
– На Чёрного магия не подействует, сам знаешь, так что мы дадим огромное преимущество чужим псам, - проворчал Мафин.
– А если не дадим, то будем иметь море крайне недовольных клиентов, - предупредил Кравен и Мафин дал отмашку магам.
С удесятерённой силой и яростью набросилась сильно обмельчавшая свора на Чёрного. Зрители восторженно выли, клубок из четырёх собак вьюном крутился по арене. От этого клубка постепенно отпадали отдельные элементы. Первой отвалилась борзая, заставив Таню вздрогнуть и в смертельном страхе вглядеться в тело, что на последнем издыхании дёргалось в стороне от дерущихся.
Воздействие магией в одном моменте помогло Чёрному: псы впали в такую
неконтролируемую ярость, что полосовали зубами и друг друга тоже, облегчая задачу своему главному сопернику. Улучив благоприятный момент, Чёрный вывалился из клубка и со стороны наблюдал за тем, как один волкодав насмерть задирает другого. Не успел победитель вскинуть вверх морду и торжествующе взвыть, как на него наскочил Чёрный. Псы едва соприкоснулись, но Чёрный отпрыгнул, а последний из своры свалился на арену с разорванным горлом.