Тридцать дней
Шрифт:
— А у нас тоже такой смерч был, — подал голос водник, стоявший среди возмущенных леоров. — Вчера ночью пронесся. Хвала Создателям, что не зацепило поселения, но Лес Духов уничтожен почти полностью, деревья с корнем повырывало. Зверья много погибло под завалами.
— Земли леора Дайма примыкают к рыжему с противоположной стороны, — негромко пояснил для меня Скай.
— У меня река вышла из берегов без видимых причин, — произнес леор Гаст. — Затопило пастбище, скот пришлось перегонять ближе к горам.
— Горы трясет, — неожиданно для всех произнес Оэн. — Ночью было.
— И у меня три дня назад случилось землетрясение, — леор Фэйр посмотрел прямо на меня, словно подозревая в случившемся. — Землетрясение на Белой равнине,
— Еще один сосед Вайториса, — мрачно сказал Скай. — Ближе всех к замку.
И у меня перехватило дыхание от осознания происходящего. У нас не было времени, совсем не было! Мне следовало немедленно мчаться в черный замок. «Вскоре ты сама вернешься ко мне», — так сказал Вайтор, и теперь я точно знала, что имел в виду, как знала, что так оно и есть. А следом вспомнились другие слова: «Он лежал мертвый… Его сердце было разбито…».
Уйду сейчас, Скай последует за мной. Вайторис может ждать его, и тогда мы проиграем, не начав битвы. Мир будет спасен, но мой водник… «Его сердце было разбито». Зачем мне мир, если его не будет? Зачем сама жизнь без Аквея? Я невесело усмехнулась. Скорей всего, я даже не вспомню о нем, потому что лже-Вечный убьет меня, как только я исполню то, что должно. Убьет, а после возродит и покажет Скаю куклу без памяти, чтобы насладиться его страданиями. А после убьет и его… «Крови не было». Если убивать вообще потребуется. Что происходит после слияния, если гибнет один из пары?
— Ирис, что?! — Аквей тряхнул меня, и я очнулась. — Не молчи.
— Я знаю, что это, — тяжело сглотнув, произнесла я. — Это только начало. Дальше будет хуже.
— Это…
— Откат, Скай. Идет откат, — хрипло закончила я его догадку. — Отзвуки первой волны. Всего лишь отзвуки.
— Откат, — эхом повторил водник. Он тряхнул головой и отбросил прочь эмоции. — Сколько у нас времени?
— Я… не знаю. — Призналась я, хватая его за руки и с силой сжимая ладони. — Отражения появились шестнадцать дней назад. Вайторис говорил, что появилось десять отражений, значит, сила отката равняется удесятеренной мощи затраченной энергии на создание Отражений. Если первый предвестник дошел три дня назад, значит… тринадцать дней. В последующие дни сила отката усилилась, но пока проявилась рядом с Гранями. — Я мучительно поморщилась, пытаясь сообразить. — До первой волны у нас есть дней десять, в лучшем случае. А потом накроет. Спустя несколько дней пройдет еще волна, и еще, и еще. Сейчас энергия отката уничтожает другие Отражения, и это хорошо с одной стороны. Мощь волны снижается, но с другой…
— Новые Отражения, а после следующий откат, — понял водник.
— И остатки освободившейся энергии… Скай, Кристалл Реальностей сомнет, как писчую бумагу. Потом взрыв и… Хаос. Но нас уже не будет. Я должна перенаправить…
Водник стремительно накрыл мне рот ладонью и едва заметно отрицательно покачал головой, призывая к молчанию.
— Десять дней — это уже что-то, — глухо ответил он.
— О чем вы говорите, леор Аквей? — теперь и леор Гаст поднялся с места. Все поднялись, кроме провидицы и Рварна с Оэном. — Поясните нам.
— Чтобы нас снова начали морочить… — начал кто-то, но замолчал, не найдя поддержки.
Кажется, реальная угроза заставила магов задуматься.
— Говори, Скай, — потребовал невоздержанный Гресс.
— Наконец-то, — пробормотал себе под нос мой водник и повернулся к Совету. — Присаживайтесь, благородные леоры и лейды. Разговор будет долгим. Как я уже сказал, вам предстоит узнать то, о чем вы не подозревали. Прошу вас об одном, выслушать нас до конца, и лишь потом высказывать свои сомнения, если таковые останутся.
Скай замолчал и выжидающе посмотрел на магов. Немного поколебавшись, они вернулись на места, все. Удовлетворенно кивнув, Аквей взглянул на меня, подбадривая, и я, отринув прочь переживания, шагнула вперед. Но только открыла рот, чтобы поведать обо всем, что вспомнила, перед внутренним взором вдруг появился Зеленый холм, и рот я закрыла. Мне так ясно привиделось место, знакомое с детства, и папа, сидевший в густой траве напротив меня…
— Сегодня я расскажу тебе одну очень старую историю, Ирис. — Я шире распахиваю глаза, готовая слушать нечто важное. То, что это важно, я понимаю сразу, потому что отец сейчас серьезен. В его глазах нет лукавых огоньков, а значит, стоит закрыть рот и внимать ему, запоминая каждое слово. И папа начинает: — Это случилось давно. Так давно, что мир уже не вспомнит, каким он был прежде, — отец отворачивается, устремляет затуманившийся воспоминаниями взор куда-то вдаль, и продолжает свой рассказ: — Жизнь не ограничивается только нашим миром, Ирис. Существует много миров, где живут существа похожие и не похожие на нас. Одних создало Мироздание, другие появились при помощи тех, кто владеет даром Созидания.
— Как мы? — округляю я глаза.
— Как мы, — улыбается отец. — В этом мире живут Созидающие: творцы, всевозможные хранители, смотрители и даже разрушители. Там, где есть Сотворение, должно быть и Разрушение. Это сохраняет равновесие. Миры, или же новые сущности, не оправдавшие своего существования, переходят под ведение Разрушителей, и они устраняют ошибку, порой, до полного уничтожения. Всё, что имеет начало…
— Имеет и свой конец, — подхватываю я.
— Верно, малыш, — папа снова улыбается и поддевает кончик моего носа согнутым пальцем. — Но вернемся к нашей истории. В мире Созидания жили четыре творца, сдружившиеся еще во время обучения. Идеальный союз четырех стихий, разве может быть дружба крепче? Огонь, воздух, земля и вода — вчетвером они были дополнением друг друга и видели прекрасное будущее, но… Устройство общества в мире Созидания мало чем отличается, от уклада в других мирах, и зачастую, менее талантливые и одаренные, но имеющие связи и богатых родственников незаслуженно достигают высот, на которых им нет места. Другие же, лишенные помощи со стороны, должны пробивать себе дорогу сами, или же смириться с участью простых смотрителей, когда могут творить… Однако вернемся к нашей четверке. Они все были творцами, каждый в совершенстве владел своим даром. Наши Созидающие не пожелали прозябать в неизвестности, они решили доказать, что способны на многое, и их положение в обществе не сможет стать помехой в блистательном будущем.
— Какое у них было положение?
— Не слишком завидное. Один — безродный сирота. Он владел стихией земли. Воздушник и огневик — потомки обедневших знатных семей, младшие из сыновей. Четвертый — водник был из богатого рода, прославленного предками, но опального, а потому не почитаемого. И вот четверо юношей, пробравшись в зал перехода между мирами, выбирают самый удаленный, к сотворению которого Верховные творцы не имели отношения. Мир был хорош тем, что имел токи Изначальной энергии. Однако уровень развития его жителей был крайне примитивен. Люди жили родами и общинами. Магией почти не владели. Провидцы, заклинатели, знахари, ведуны. Им еще предстояло пройти долгий путь обучения и самопознания. Для четырех Созидающих открывалась великолепная возможность осуществить задуманное. И них был почти дикий мир и бесконечный океан неиспользованной дармовой силы.
— А что они хотели сделать? — я подвигаюсь ближе к отцу и с любопытством смотрю на него.
Папа усмехается и качает головой.
— Они хотели прыгнуть через голову, Ирис, превзойти Верховных творцов, об уровне которых приходилось еще только мечтать. Но молодость не ведает преград и долгих раздумий. Она самонадеянна, себялюбива и наивна настолько же, насколько честолюбива. Наши творцы уверовали, что смогут создать в свои года то, что Верховные творили, достигнув пика силы. В общем, друзьям удалось без труда совершить переход и остаться незамеченными. Попав в нужный им мир, они начали изучать структуру магических потомков, готовились…