Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается

Сникет Лемони

– А ты не собираешься нам рассказать, о чем там напечатано? – спросил Клаус. – Я заметил в заголовке буквы «Г. П. В.».

– Дальше ничего не разобрать, – ответила Вайолет. – Печать совсем расплылась.

– Хммм, – пробормотала Солнышко и бросила на сестру лукавый взгляд.

Младшая Бодлер знала Вайолет с рождения и отлично понимала, когда та говорит неправду. Вайолет взглянула на Солнышко, потом на Клауса и еле заметно качнула головой.

– Не пора ли собираться в обратный путь? – сказала она. – К тому времени, как мы соберем документы и наденем водолазные шлемы, грибы как раз окончательно убудут.

– Это верно, – согласилась Фиона. – Давай, Солнышко, я помогу тебе забраться в шлем. Это самое большее, что я сейчас могу для тебя сделать в благодарность за вкуснейшее блюдо.

– Благовос, – отозвалась Солнышко, что означало «Ты очень любезна».

И хотя Фиона познакомилась

с Солнышком совсем недавно, она более или менее поняла, что сказала самая младшая из Бодлеров, и улыбнулась всем троим. Пока волонтеры облачались в форму, то есть готовили шлемы к подводному путешествию, сестрам и брату казалось, что Фиона подходит им как перчатка, – она была их другом и даже больше чем другом. Они с Фионой были членами одной команды, одной и той же организации и вместе старались раскрыть одни и те же тайны и победить одних и тех же злодеев. Во всяком случае, так казалось двум младшим Бодлерам. И только Вайолет догадывалась, что дружба их носит переменчивый характер и Фиона подходит ей как перчатка не на ту руку, что у их дружбы есть крошечный изъян, который может привести к расколу. Надев шлем, Вайолет проверила, до конца ли застегнута молния на водолазном костюме, пересекающая портрет Германа Мелвилла. При этом она услышала тихое шуршание газеты в кармане и нахмурилась. Она продолжала хмуриться и тогда, когда последние грибы исчезли в песке и все четверо детей опять осторожно ступили в темную ледяную воду. Теперь они плыли против течения и поэтому решили взяться за руки, чтобы не потерять друг друга по пути к «Квиквегу». И пока длилось их путешествие во мраке, Вайолет думала об опасной, тревожащей ее тайне, скрытой у нее в кармане. Она сознавала, что даже в ледяных глубинах океана, плывя, взявшись за руки, к субмарине (Клаус – впереди, Фиона – держась за его руку, Вайолет – за руку Фионы, а Солнышко, свернувшаяся клубочком в своем шлеме, – под мышкой у Вайолет), даже сейчас Бодлеры играли с огнем. Зловещая информация в газетной вырезке была как бы крохотной спорой, разрастающейся в тесном пространстве – в кармане у Вайолет, такой же, как спора ядовитого медузообразного мицелия, разраставшаяся в этот момент в закрытом пространстве водолазного шлема на одном из бодлеровских сирот.

Глава восьмая

Круговорот воды в природе состоит из трех явлений: испарения, осаждения и скапливания, и вместе они составляют то, что в совокупности известно под названием «круговорот воды». Второе из этих явлений, а именно осаждение, есть процесс, в результате которого пар превращается в воду и выпадает в виде дождя, что вам, вероятно, доводилось наблюдать во время ливня, а также выходя на улицу в дождливое утро, день, вечер или даже ночь. Падающая сверху вода и называется дождем, который является результатом осаждения – одного из трех явлений, составляющих круговорот воды. Из этих трех явлений осаждение считается вторым, в особенности если в списке перечисленных явлений осаждение помещено средним, или вторым, по списку. «Осаждение» не что иное, как термин, которым обозначают превращение пара в воду, выпадающую затем в виде дождя, а с этим вы можете столкнуться, если выйдете на улицу во время ливня. Дождь представляет собой воду, которая сперва была паром, но в процессе осаждения – одного из трех явлений в круговороте… ну а к настоящему моменту мое нудное описание, вероятно, уже усыпило вас, и вы, таким образом, сможете избежать страшных подробностей обратного пути Вайолет, Клауса и Солнышка через грот Горгоны в сторону «Квиквега».

Бодлеровские сироты поняли, что на лодке случилось что-то плохое, как только доплыли до субмарины, постучались в металлический люк и не услышали отклика капитана. Их обратное путешествие через пещеру совершалось в холоде и мраке, к тому же теперь они двигались против, а не по течению. Клаус, плывший первым, поводил перед собой рукой из стороны в сторону, боясь пропустить «Квиквег» или налететь на что-нибудь жуткое, таящееся в пещере. Фиона дрожала всю дорогу, и Вайолет, державшая ее за руку, ощущала, как нервно шевелятся пальцы подруги. Солнышко внутри своего водолазного шлема старалась не паниковать, когда он подпрыгивал в темноте, следуя за движениями сестры и брата. Ни малейшего света не проникало к ней в крошечное круглое окошечко, но, как и старшие Бодлеры, она настроилась на благополучное завершение путешествия, и надежда на возвращение на «Квиквег» светила ей, как крохотный огонек во мраке грота. Скоро, мечтали Бодлеры, они услышат гулкое «Так точно!» капитана Уиддершинса в награду

за выполнение задания. Быть может, Фил приготовил для них что-нибудь горячее и вкусное, хоть и без помощи Солнышка. А возможно, по телеграфному устройству пришла новая глубоководная почтовая весть, которая поможет найти сахарницу, чтобы их путешествие не осталось бессмысленным. Но когда Клаус привел их к люку, они не обнаружили никаких признаков того, что их ждут.

Постучав несколько минут, обеспокоенные, они открыли люк сами, что в темноте оказалось весьма затруднительным делом, быстро закрыли его за собой и начали спускаться по трапу. Они забеспокоились еще больше, когда никто не привел в действие клапан, так что немало воды натекло в то помещение, где Бодлеры впервые встретились с капитаном Уиддершинсом. Они напрягали слух, надеясь, что вот-вот раздастся окрик капитана: «Так точно! Ну и лужа!» или «Так точно! Клапан поврежден!» – или хотя бы что-то оптимистическое из уст Фила типа: «Смотрите на хорошую сторону – это же настоящее болото!»

– Капитан Уиддершинс! – позвала Вайолет. Голос ее в шлеме звучал глухо.

– Отчим! – окликнула Фиона тоже глухо звучащим из шлема голосом.

– Фил! – позвал Клаус.

– Команда! – пискнула Солнышко.

Никто не отозвался, никто не сделал им замечания по поводу натекшей из люка воды, и в коридоре их тоже никто не встретил.

– Отчим! – еще раз окликнула Фиона, но в ответ они услышали только плескание лужи на полу.

Не снимая шлемов, все четверо зашлепали дальше, мимо таблички с выгравированной личной философией капитана, и, не останавливаясь, дошли до кают-компании. Она оставалась, разумеется, такой же огромной, как раньше, и так же полной непонятных трубок, приборных щитков и предупреждающих надписей, но почему-то выглядела более прибранной, а возле деревянного стола, где команда наслаждалась Солнышкиным рагу и обсуждала путешествие по гроту Горгоны, появилось кое-какое украшение: к трем стульям было привязано по голубому воздушному шарику и на каждом шарике красовалось по яркой черной букве. На одном стояло «Г», на другом – «П», и только безнадежный тупица удивился бы, услышав, что на третьем шарике стояло «В».

– Г. П. В., – сказала Вайолет. – Как вы думаете – это код?

– В данную минуту меня не интересуют коды. – Голос Фионы прозвучал внутри шлема слабо и напряженно. – Я хочу найти членов команды. Ищите все.

Бодлеры осмотрелись вокруг, но кают-компания выглядела такой же пустой и безлюдной, как грот. Без внушительного присутствия капитана Уиддершинса (имеются в виду крупные размеры в сочетании с неуемной энергией и зычным голосом) кают-компания выглядела абсолютно заброшенной.

– Может, они в камбузе, – предположил Клаус, но, судя по неуверенному тону, он и сам в это не верил. – А может, спят в кубрике.

– Не может этого быть, – возразила Вайолет. – Они обещали все время следить за нами.

Фиона сделала шаг к двери в камбуз, но тут же остановилась и посмотрела на стол.

– Нету их шлемов, – сказала она. – Фил и отчим держали их обычно на столе на случай тревоги. – Она провела рукой по столу, как будто думала, что шлемы от этого появятся. – Фила и отчима нет. Они покинули «Квиквег».

– Я не могу в это поверить. – Клаус покачал головой. – Они знали, что мы в гроте. Они не могли бросить своих собратьев-волонтеров.

– Возможно, они думали, что мы не вернемся, – предположила Фиона.

– Нет. – Вайолет показала на экран. – Они наблюдали за нами. Мы были крохотными зелеными точками на экране гидролокатора.

Дети взглянули на экран, надеясь увидеть пропавших членов команды в виде точек.

– Вероятно, у них была очень веская причина покинуть лодку, – сказала Фиона.

– Какая? – возмутился Клаус. – Они ждали бы нас независимо ни от чего.

– Нет. – Фиона грустно покачала головой. Она медленно сняла водолазный шлем, и средний Бодлер увидел у нее на глазах слезы. – Отчим не стал бы колебаться независимо ни от чего. Тот или та, кто колеблется…

– …пропали, – закончил Клаус и положил руку ей на плечо.

– Может быть, они оставили судно не по своей воле, – предположила Вайолет, желая сказать «против своего желания». – Может быть, кто-то увел их.

– Увел команду и оставил три шарика? – с недоумением произнес Клаус.

– Новая тайна, – заметила Вайолет. – Но уверена, эту нам удастся разгадать. Снимаем шлемы – и за работу.

Клаус кивнул, снял водолазный шлем и поставил его на пол рядом с Фиониным. Вайолет тоже сняла свой, а затем протянула руку к шлему с Солнышком с намерением открыть дверку и выпустить младшую сестру, чтобы та расправила руки и ноги, выползла из закрытого, тесного пространства и присоединилась к старшим. Но Фиона вдруг перехватила руку Вайолет и показала на круглое оконце в Солнышкином шлеме.