Тринадцать
Шрифт:
– Удивительно, как это мы его не заметили сразу, – пробормотал Олег Викторович, щелкнув выключателем света. Через пару мгновений оттуда донесся удивленный возглас Изместьева.
***
– Здесь еще одна записка, какие-то стихи, – он зашелестел листом бумаги. – И игральные карты. Раздвинув шторы, Изместьев проворно вынырнул из кладовки и выложил на стойку ресепшн свою добычу.
Стоявшие рядом со стойкой с интересом его обступили. Наморщив лоб и щурясь, Олег Викторович почти неслышно стал шевелить губами, читая написанное
– Эх, забыл
– Дайте мне, я прочитаю, – нахально, выхватив из его рук листок с посланием, заявил именинник. Изместьев проводил его недобрым взглядом, но ничего не сказал.
Громким сиплым голосом Игорек загундосил:
«Тринадцать было их сначала.
Одна вдруг жутко закричала,
Перепугав других немало.
И на одну их меньше стало.
Осталось их двенадцать
Пошли они купаться.
Вдруг одного унес дельфин,
И стало их меньше еще на один.
Одиннадцать их было.
Один среди них Чикатило.
С другою пошалил он малость,
И десять их осталось.
Десять судей друг над другом
Решили суд затеять,
Тщетны были их потуги,
И их осталось девять.
Ночь наступила,
Пришел Чикатило.
Милости просим, –
И стало их восемь.
Стоял погожий теплый день,
И вдруг один из них упал.
Глядь, а в груди его кинжал,
И их осталось семь.
Шесть трупов, семеро живых,
У одного схватил живот
От двух ранений ножевых,
И стало все наоборот.
Один из шестерых – маньяк,
Он вместе с ними пьет коньяк,
Легли они поспать,
И их осталось пять.
Пятеро сели покушать,
Стали друг друга слушать,
Один подавился из них,
И четверо стало их.
Преступник одного убил,
А двух в ловушку заманил,
Бах-бах, и нету их,
И подошел к концу мой стих.
Убийца трупы посчитал,
Раскаяние испытал,
Пересчитал и прослезился,
Пошел, и с горя утопился!»
Следом, также напечатанная на компьютере, шла приписка:
«P.S. Рядом с этим листом лежит тринадцать игральных карт. Двенадцать из них – красные, и одна черная. Все как в знаменитой игре «Мафия». Один из вас – ваш гробовщик. Он будет беспощадно убивать вас везде, где бы вы ни были. Один труп – одной картой меньше. И так до конца, пока он не перебьет вас всех. Этот остров станет вашим последним пристанищем на грешной Земле. Ну что, поиграем?»
Когда Бобков дочитал и поднял глаза, в столовой были все в сборе, за исключением Андриевской. Несмотря на всю его браваду, противный липкий холодок пробежал у Игоря по спине. Каким-то шестым чувством он понял, что это не шутка и их действительно собрались убивать. Казалось, это понимали и остальные.
– Не знаю как вы, а я, пожалуй, выпью, – обескураженно пробормотал Емельяненко, и потянулся за бутылкой.
– Пожалуй, я составлю вам компанию, – принял его предложение Викторов, делая то же самое. Все без исключения последовали за ними. Большинство предпочитало виски и коньяк. Казанцева попросила Афиногенова налить ей вина. Все хотели взбодриться и снять стресс.
– С этой женщиной, Верой, должно быть все нормально, – закашлявшись от попавшего не в то горло вина, сказала Олеся. – Я дала ей убойную дозу лекарства, понижающего давление и сердцебиение, которое было при ней, и она уснула.
Все молча, словно по команде, налили по второй. Однако Изместьев поднял руку.
– На правах избранного вами старшего, я бы хотел, чтобы мы провели бы сейчас с вами некое подобие расследования того, что только что случилось, – сказал он. – А поскольку среди нас находится человек, который представился нам судьей, и его слова подтвердил тот женский голос, который всех нас так испугал, то думаю, что логично было бы предоставить слово ему. – Олег Викторович вопросительно глянул на сидевшего рядом с ним Стеклова. – И прошу Вас, расскажите нам о том судебном процессе, над Антоном Магницким.
***
Судья Стеклов вздохнул, подал корпус тела немного вперед, и начал свое повествование.
– Этот процесс начался в начале осени прошлого года. Антон Магницкий, как сказала только что Анна, обвинялся в убийстве и изнасиловании двух молодых женщин.
– Вы знали эту женщину, я имею ввиду Анну, ранее? – поинтересовался у него сидевший во главе стола Изместьев.
– Да, знал, – отвел в сторону глаза Стеклов. – Говорить на эту тему ему было неприятно. – Это именно та женщина, которая пригласила меня на этот остров письмом.