Тринадцатая рота (Часть 1)

Бораненков Николай Егорович

28. БАЛАБОНЦЕВ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ПЛЕННЫХ. РАПОРТ ГУЛЯЙБАБКИ

– А ну-ка, Балабонцев, показывай своего пленного генерала повстанческой армии всея Украины!
– пророкотал командир батальона капитан Рубцов, подходя к стоянке третьего взвода.
– Посмотрим, что за птица, зачем она сюда залетела.

Младший лейтенант Балабонцев вскочил из-за стола, где он только что доел трофейную курицу и теперь в ожидании, пока ординарец подаст чай, распекал Щечкина за то, что тот так опрометчиво вступил в переговоры с вражеском элементом.

– Идите

и чтоб впредь мне смотри!
– только и успел он крикнуть и сейчас же обратился с рапортом к комбату: - Товарищ командир! Личный состав взвода после ночного успешного боя отдыхает. Пленные и трофеи под охраной.

– Хорошо, что отдыхают. Добре!
– похвалил Рубцов и протянул руку: - Ну, здравствуй, герой "Блудной овцы". Рад. Поздравляю! А парнишку за что же? Чем провинился?
– кивнул он вслед партизану.

– Боец хороший, но размазня, - сказал Балабонцев.
– Злости к противнику не имеет. Жалостлив, как баба. Чуть не лезет с противником целоваться. Прошу к столу, товарищ командир. Позавтракать. Я приказал для вас зажарить трофейного индюка.

– С индюком разделаемся после, а сейчас генерала мне... генерала надо посмотреть, допросить. Фигура-то не малая. Командующий войск всея Украины!

Балабонцев замялся:

– Посмотреть можно, а допросить... допросить нельзя, товарищ командир.

– Как нельзя? Почему?

– Он заминирован. В карете.

– Кто заминировал? Что за чушь?

– Сам себя заминировал в целях безопасности. И к тому же пьян. А впрочем, может, и проспался. Давайте посмотрим.

Они подошли к карете, охраняемой часовым - пожилым рабочим, вооруженным винтовкой.

– Спит?
– спросил Балабонцев, кивнув на карету.

– Храпит, - ответил часовой.

– Разбудить!
– приказал Рубцов. Часовой забарабанил в дверь прикладом:

– Арестованный! Проснитесь! Да очнись же. В карете послышались сонное мычание человека, сладкая зевота, хруст костей и протяжное и-е-ха-ха-ха!

– Господин генерал!
– постучал в оконце Балабонцев.
– Вас можно на минутку?

– Чем могу быть полезен?
– ответила карета.

– Имеем честь сообщить вам, что вы вместе с вашим войском захвачены в плен. Ваше дальнейшее сопротивление бессмысленно. Выходите. Сдавайтесь! Мы гарантируем вам жизнь, оружие, награды.

– Милостивый сударь, - заговорил "генерал".
– Зачем уговаривать куму, если она засватана. Не тратьте даром слов. Если бы плен был раем, я бы с удовольствием поднял руки и отправился туда, но, поскольку плен всегда был адом, я лучше предпочту голодную смерть или долгое ожидание того часа, пока меня не освободят те, кому это положено.

– Фанатик. Что с ним?
– отступился от кареты Балабонцев.
– Под колеса мину и к богу в рай.

– Вы, сударь, как вижу, привыкли пугать, - послышалось из кареты.
– А на пугало ноне и вороны хотели чихать.

Балабонцев выхватил из кобуры пистолет. Рубцов отстранил его плечом:

– Подожди, не горячись, я сам поговорю, - и, вынув из кармана темно-синих галифе коробку спичек, портсигар, протянул это через оконце в карету: Господин генерал, прошу вас, угощайтесь.

– Вот это другой разговор, - ответил человек из кареты.
– За чаркой да цигаркой и упрямую сосватали.

Комбат с любопытством читал еще рекламу на карете, как в оконце повалил дымок и оттуда просунулась дегтярно-черная борода.

– С кем имею честь беседовать? Ваш чин и ранг, ибо по существующему артиклю с младшими чинами мне не положено, - сказала борода, возвратив портсигар и спички.
– Претит субординация. Я, сто дивизий вправо, сто - влево, генерал! Я могу, если что, протест.

– Не беспокойтесь, - улыбнулся комбат.
– Все в норме. Вашу субординацию мы не заденем даже вожжой. Прежде всего скажите, куда вы ехали?

– Этот вопрос, сударь, вам задавать бы не следовало, ибо вы сами прекрасно знаете, что на конях ездят только вперед. Стало быть, и мы ехали туда же вперед.

– Блестящий ответ, господин генерал, - похвалил комбат.
– Не смею вас с этим тревожить. Еще вопрос к вам.

– Весь к вашим услугам, - пыхтя в бороду, ответил "повстанческий генерал".

– Зачем, с какой целью вы ехали? Кого искали? Кто вас послал?
– высыпал сразу несколько вопросов Рубцов. "Генерал" важно выпустил дым.

– Если б я сказал вам, что ехал бесцельно, вы бы сочли меня за идиота, ибо бесцельно ездят только они, но, поскольку средь генералов нет идиотов (иначе кто бы им доверил войска), выходит, что у меня цель была. Но вот какая, вспомнить никак не могу. Не по рангу выпил, извините, заспал.

– Бросьте валять дурака, генерал!
– крикнул Балабонцев.
– Вы отлично знаете, куда ехали. Вы искали нас, партизан. Ну, так вы их нашли. Вы в руках партизан.

Борода пронзительно свистнула, юркнула назад и долго кашляла там и чихала. Потом в карете забулькала жидкость, звякнули кружки и раздалась команда: "Матрена, смирр-на-а! Для встречи дивизий, равняйсь!"

– Вот тебе и храбрый генерал, - сказал Балабонцев.
– При одном упоминании о партизанах рассудок потерял. Вы слышите, слышите, какую околесицу понес?

Комбат подошел к Балабонцеву, протянул руку:

– Поздравляю! Горячо поздравляю с пленением очень важной персоны липового генерала.

– Товарищ комбат! Да что вы? Какая липа? Не может быть. Он же в мундире. И все о дивизиях, ста дивизиях бубнит.

– От кружки водки, товарищ Балабонцев, сто чертей в бочке наплетешь. А ну, где у вас этот личный представитель президента? Может, и тот такая же липа?

– Никак нет. Тут без осечки. Тут точненько. За этого ручаюсь головой. Жулик чистейшей воды. Мать афера. Перед Гитлером на лапках... Да вот вам доказательство, - Балабонцев протянул командиру отряда Железный крест.
– Сам лично конфисковал. И плюс карета с рекламой, а на карете флаг с портретом Гитлера.