Тринадцатая рота (Часть 1)
Шрифт:
– Да ты точнее! Поточней.
– Три марки за могилу. Неограниченный прием.
– Го-о! Здорово! Вот дают!
– Гляньте, гляньте! Они даже старост и полицейских венчают.
– Ну, что? Что скажете теперь, "товарищ старшина"?
– спросил младший лейтенант, когда были прочтены все надписи на карете.
– То же, что и говорил. Доставьте меня срочно в штаб батальона.
– И это все?
– Пока все.
– Нет, не все. Отвечайте, кто вы? Кем засланы? С какой целью?
– Что ж, - вздохнул Гуляйбабка.
–
– Какого президента? Что за президент?
– "Благотворительного единения искренней помощи сражающемуся Адольфу".
– Благодарю вас, - просиял младший лейтенант и, обернувшись, крикнул: Марыся, рацию! Связь с ноль первым. Да живенько. Живо!!! Эх, и повезло же! Такую щучищу заманули в сети!
Он еще раз крякнул "эх" и нырнул под ветки ольховой рогатины. Вслед за ним жуликовато, как-то боком, шмыгнул удивительно знакомый старикашка с топором за поясом. Гуляйбабка вознамерился окликнуть его, но добрым намерениям всегда что-нибудь мешает. Подошел тот самый морячок, который сорвал флаг с кареты и читал рекламу.
– Прошу извинить, господин личный представитель президента, если малость заденем кормой, - сказал он, вскинув руку к бескозырке.
– Ничего не попишешь. Время крутой волны. Позвольте вам кляпик.
– Благодарю за столь мягкое обхождение. Когда вы попадете ко мне в роту, я выдам вам самые мягкие портянки, а теперь лишь один вопрос. Скажите: кто та девушка, которую младший лейтенант назвал Марысей?
– Могу сказать, что это весьма милое создание, но, к сожалению, вы безнадежно опоздали. Она два месяца как помолвлена.
Гуляйбабка широко раскрыл рот:
– Кляп! Скорее кляп, иначе закричу на все Полесье.
Было уже совсем светло, когда радистке рабочего отряда удалось наконец-то связаться со штабом. Расправив под собой сшитую из плащ-палатки юбку, размяв замлевшие ноги, она уселась поудобнее на поваленной ели, весело тряхнула снопом пшеничных волос, придавленных каской:
– Готово! Можно передавать. Диктуйте, товарищ комвзвода.
– Диктую, Марысенька. Передавай!
– приподнято произнес младший лейтенант, сняв каску и садясь на колени у ящика рации.
– Эх, и сводочка, я те скажу! Закачаешься. Это тебе не то, что восемь полицейских укокошили. Тут целое войско во главе с генера...
Радистка застучала ключом. Комвзвода схватил ее за руку:
– Ты что? Это ж я просто свои чувства высказал тебе, восторг в связи с успехом, а ты! Уже застукала, как дятел.
– Нет, я только два слова успела: "Эх и сводочка!.." А вы говорите яснее, без этих восклицаний.
– Ну ладно, ладно. Уже и губки надула. Сегодня грех. Сегодня на нашей улице праздник! Генерал вон в карете сидит. Личного представителя президента зафаловали. Эх!
– Вы опять за восклицания?
– Извиняюсь. Диктую текст. Передавайте: "Ноль первому от ноль седьмого. Маневр "Блудная овца" удался. Обоз "икс" втянут в болото квадрат тридцать четыре и наголову разгромлен".
Отстукав
– "Наголову разгромлен" не надо бы, товарищ младший лейтенант. Они же сами руки подняли. По нас даже никто не стрельнул ни разу.
– Рядовой Марыся!
– крикнул младший лейтенант.
– Выполнять приказ. Передавать, что сказано.
– Слушаюсь!
– Вот так-то. А то ишь ты. Учить меня вздумала, славного командира славной Рабочей-Крестьянской Красной Армии.
– Одно слово лишнее, товарищ младший лейтенант.
– Какое?
– Дважды упомянули "славу". В первом случае не надо бы.
– Рядовой Марыся! Ваше дело молчать, ключом стучать да слушать, что я говорю. А говорю я вам, Марысенька, сущую правду. Быть бы мне, младшему лейтенанту Балабонцеву, Чапаевым, Щорсом, Котовским, на худой конец адъютантом командарма, да два дня не хватило.
– Всего два денечка?
– Да, Марысенька. Только два денечка. Войско кадровое я не успел получить. Война в дороге застала. Куда податься? И вот к вам. А у вас разве войско? Приписники, не принимавшие присяги.
По рации застучала морзянка. Радистка спохватилась:
– Ой! Нас спрашивают: почему замолчали? Что случилось? Скорей диктуйте.
– Передаю, Марысенька. Диктую: "Наголову разгромлен". Передали?
– Нет еще. Может, измените?
– Никогда! Передавайте: "Наголову разгромлен и принужден к капитуляции. Нами захвачено семьдесят пять лошадей, восемь повозок с грузами, центнер сала, пять живых свиней, двадцать живых гусей, сто кур, тридцать уток и четыре индюка". Передали - четыре индюка?
– Передала.
– Хорошо! Едем дальше. "Весь гарнизон обоза в количестве ста человек пленен вместе с оружием". Передали - с оружием?
– Да, да.
– Блестяще! Двинулись дальше. "В числе захваченных в плен генерал повстанческой армии всея Украины и личный представитель какого-то президента вместе со свитой. Жду ваших приказаний. Точка". Все!
Балабонцев не успел закурить папиросу, как застучала ответная морзянка.
Радистка поспешила доложить ее.
– Ноль первый передает, - сказала она: - "Очень занят важной работой, но ради такого случая немедленно откладываю все и выезжаю. Всем участникам "Блудной овцы" личная благодарность".
– Ну-с, Марысенька, - потер руки Балабонцев, - теперь можно и покурить. Дорога к Чапаеву началась.
– Вы хотя б генерала и этого представителя президента мне показали, выключая рацию, попросила радистка.
– А то увезут, и не увидишь.
– Увидишь, Марысенька. И генерала, и личного представителя президента... Только, пожалуйста, не сейчас. Сейчас их благородие генерал отдыхает, а личному представителю президента я приказал заткнуть рот кляпом, так как он не в меру говорлив. Чуть не склонил на свою сторону мой взвод. Подбежал, смотрю, а его уже на руках качают. Вот сукин сын! И есть же ловкачи такие!