Трипура Рахасья
Шрифт:
"Брат! Иди к тому месту, где находится мудрец Гана. Помни, что совершающие тапас мудрецы обладают могуществом, и даже боги не в силах одолеть их. Поэтому я прошу тебя умилостивить его, чтобы он позволил тебе забрать назад царевичей и жертвенного коня, ибо время жертвоприношения приближается. Гордость, выказываемая перед мудрецами, будет посрамлена, заставляя гордеца смириться. Если их разгневать, они уничтожат мир, обратив его в прах. Обратись к нему с уважением, чтобы наша цель могла быть выполнена.
Махасена повиновался и приступил к исполнению поручения. Он пришёл к убежищу Ганы и нашёл мудреца сидящим в неподвижном положении, подобно каменной глыбе, с его чувствами, умом и разумом, находящимися под контролем. Мудрец, который был погружён в Высшую Сущность, напоминал безмятежное море, чьи волны мыслей утихли. Махасена простёрся перед мудрецом и стал восхвалять его, и с таким почтительным чувством он оставался на этом месте в течение трёх дней.
Сын мудреца, который наблюдал за новым посетителем, подойдя к нему, сказал: "Я доволен уважением, которое ты выказываешь моему отцу. Скажи, что я могу сделать для тебя, и я тут же сделаю это. Я - сын этого великого Ганы, отшельника. Царевич, послушай меня. Сейчас не время для разговоров с моим отцом. Он ныне - в кевала нирвикальпа самадхи, и он выйдет из этого состояния после пребывания в нём в течение двенадцати лет, из которых пять уже прошло, а семь ещё впереди.
Скажи, чего ты желаешь получить от него, и я сделаю это для тебя. Не недооценивай меня, и не думай, что я - лишь упрямый юноша, не достойный своего отца. Нет ничего невозможного для йогов, совершающих тапас".
Махасена приветствовал его со сложенными ладонями и сказал:"Сын мудреца! Если ты собираешься исполнить моё желание, то прежде я хочу обратиться с просьбой к твоему отцу, когда он выйдет из самадхи. Помоги мне в этом, если это не затруднит тебя". Сын мудреца ответил: "Царевич, непроста - твоя просьба. Но, пообещав исполнение твоего желания, я не могу отступиться от своих слов. Теперь я должен просить тебя подождать полтора часа, в течение которых ты сможешь наблюдать за моей йогической силой. Мой отец сейчас пребывает в запредельной умиротворённости. Разве может кто-то разбудить его внешними усилиями? Жди! Я сделаю это посредством тонкой йоги".
Он сел, отвёл свои чувства от внешнего мира, соединил входящее и выходящее дыхания, выдохнул воздух и оставался неподвижным в течение короткого времени; таким образом он вошёл в ум мудреца и, взволновав его, вернулся в своё тело. Мудрец вернулся в этот мир и увидел перед собой Махасену, простирающегося перед ним и восхваляющего его. Он задумался на мгновение, постигая ситуацию.
Он подозвал сына и сказал: "Мальчик, не повторяй такой ошибки в будущем. Гнев разрушает тапас. Тапас - возможен в том случае, и он может прогрессировать потому, что царь защищает йогов. Препятствовать совершению жертвоприношения - предосудительно, и это не одобряется добродетельными людьми. Будь хорошим мальчиком, и верни коня и царевичей. Сделай это сейчас, чтобы жертвоприношение смогло состояться в назначенный срок".
Сын мудреца охладил гнев. Он взошёл на холм, вернулся с конём и царевичами и освободил их с удовольствием.
Махасена отослал царевичей с конём в город. Он был удивлён увиденным и, приветствуя мудреца, спросил: "Господь, пожалуйста, скажи, каким образом конь и царевичи были спрятаны на холме".
Мудрец ответил: "Когда-то я был императором, правившим империей, окружённой морями. После многих лет такого царствования на меня снизошла милость Бога, и во мне появилось отвращение к этому миру, будто я был лишь хламом в свете внутреннего Сознания. Я отрёкся от царства в пользу сыновей и удалился в этот лес. Моя жена отправилась со мной. Несколько лет мы совершали тапас. Однажды жена заключила меня в объятья, и этот сын родился у неё, когда я был в самадхи. Она привела меня в чувство, оставила малыша со мной и умерла. Этот мальчик был воспитан мной с любовью и заботой. Когда он вырос, он услышал, что когда-то я был царём; он захотел стать таким же царём, и молил меня удовлетворить его просьбу. Я посвятил его в йогу, которой он занимался с таким успехом, что оказался способен силой своего желания создать свой мир в этом холме, которым он теперь правит. Конь и царевичи удерживались там. Теперь я рассказал тайну этого холма".
Махасена спросил: "Я с интересом выслушал твой рассказ об этом холме. Я хочу увидеть его. Можешь ли ты удовлетворить мою просьбу?"
Мудрец приказал сыну: "Мальчик! Покажи ему это место и удовлетвори его просьбу".
Мудрец погрузился в самадхи; и его сын удалился с царевичем.
Сын мудреца вступил в холм и исчез, но Махасена не смог вступить на территорию холма, и стал звать сына мудреца. Тот также звал царевича, находясь внутри холма. Затем сын мудреца вышел из холма и сказал царевичу: "Царевич, в этот холм нельзя проникнуть с теми йогическими силами, которыми ты обладаешь. Для тебя это будет слишком плотной преградой. Но ты должен попасть внутрь холма, как приказал мой отец. Оставь своё тело в этом туннеле, скрытом кустарником; войди в холм со мной в ментальной оболочке".
Царевич не мог сделать этого, и спросил: "Скажи, святой, каким образом я должен сбросить это тело. Если я сделаю это посредством силы, я умру".
Святой улыбнулся и сказал: "Видно, йога тебе - не ведома. Ладно, закрой глаза".
Царевич закрыл глаза, и тогда святой проник в его Сознание и вытащил тонкое тело царевича из грубого, оставив последнее в туннеле. Затем святой вошёл в холм с тонким телом царевича, чтобы исполнить желание царевича увидеть империю, находящуюся внутри холма.
Там он соединил тонкое тело царевича, пребывавшего в состоянии сна из-за отсутствия грубого тела, с другим грубым телом, рождённым волей святого, и разбудил его. И тогда царевич увидел себя посреди необъятного пространства, в то время как святой держал его.
Взглянув во всех направлениях, он встревожился и обратился к святому: "Не бросай меня, иначе я сгину в этом необъятном пространстве".
Заметив страх царя, святой улыбнулся и сказал: "Царевич! Я не брошу тебя. Не сомневайся в этом. Теперь оглянись вокруг и посмотри на мир, находящийся внутри холма, и избавься от страха".
Царевич собрал всё своё мужество и оглянулся вокруг. Внизу он увидел окутанные мраком ночи небеса с сияющими в темноте звёздами.
Направившись к небесам, он увидел Луну, которая казалась всё большей по мере приближения к ней. Когда он оказался рядом с ней, его парализовало исходившим от Луны холодом, но святой спас его. Тогда он отправился к Солнцу, и был опалён его лучами. Исцелённый йогической силой святого, он увидел мир, который был похож на небесный рай.
Он отправился со святым к горе, покрытой снегом, наблюдая с её вершины этот мир.
Он был способен видеть отдалённые страны и обнаружил другие миры, находящиеся за этим.
В тех мирах кое-где царил мрак; в некоторых земля была золотой; там были океаны и континенты посреди них, пересечённые реками и усыпанные горами; были небесные миры, населённые Индрой и божествами, асурами, людьми, ракшасами, якшами и кимпурушами.
Царевич увидел, что в Сатьялоке, Вайкунтхе и на горе Кайласе святой пребывал в форме Брахмы, Вишну и Махешвары, разделяя себя (на три сущности) с целью сотворения, поддержания и растворения миров.