Триумф великого комбинатора, или Возвращение Остапа Бендера
Шрифт:
– Да уж... А гадюка-дождь так и хлещет, так и льет... Кенар, кенар, канареечка спой мне, лапушка-соловушка!
Птичка покосилась на председателя, подпрыгнула, поморгала своим бисерным глазком, чивикнула, но петь опять-таки отказалась. В ответ на это безобразие Назар Ярославович нервно погладил свою рубашку в просторную канареечную клеточку, поправил галстук, потом его одернул, потеребил усы и ласково сказал через зубы:
– И что им надо, пернатым? Все у них есть: зерна, водичка... Знаете, что я вам скажу, Петр Тимофеевич, горя они
– Конечно, правда!
– Спой, соловушка!.. Вот же гадство – молчит пернатая. Не щебечет. Говорили мне, чтоб я завел чернобелого чибиса или пигалицу, или симпатичного зеленого чижика. Чижики так весело щебечут, к рукам привыкают. Это не то, что снегири – скрипят да скрипят. Я так и не понял, Петр Тимофеевич, для чего нам нужен «Немхересплюс»?
– На всякий пожарный.
– И это правильно.
– Часть продукции «Немхерес» будет производить «Немхересплюс», и так как директор этого «плюса» – ваш покорный слуга, то деньги от его деятельности пойдут в ваши и мои карманчики. Уж меня ты вы, Назар Ярославович, знаете – я кривить душой не умею. Крошечку себе возьму, а остальное все вам отдам.
– Весьма вероятно, что дождик этот – надолго. Или нет?
– Как вам сказать...
– А знаете, что я знаю? Я знаю удивительнейшую историю! Жили-были попугай и канарейка. В вольере жили. В неволе. Но в один прекрасный день улетели. И вот тогда попугай стал принцем, а канарейка принцессой! Ах, как это хорошо вы придумали c «Немхересплюс»! Вы уже посчитали возможную прибыль?
– Не беспокойтесь, Назар Ярославович, сальдо всегда будет в нашу пользу!
– А что же это мы без чая сидим?
Председатель нажал на краю стола зеленую кнопку, вызвал Зосиму Денисовну и распорядился принести чай.
– Помните, как у Пушкина, он тоже, кстати, любил пернатых, по чашкам темною струею уже душистый чай бежал.
Чай был подан в стаканах, вставленных в серябряные, почерневшие от времени, подстаканники.
– Удивительно ароматный у вас чаишко, Захар Ярославович! Удивительно наварист!
– Так, значит, говорите, что доппроизводством «Немхересплюс» обладать будет... А не опасно ли?
– Все схвачено, Назар Ярославович, все в моих руках.
– А ну-ка пой, пернатая! – не унимался председатель.
Назар Ярославович был миловиден и зрелищен со своими птичками. Очертания его лица были такими ласковыми и трепетными, что те немногие строгие морщины, которые собирались на его прехорошенькой мордочке, когда Вовка не хотел петь, лишний раз подчеркивали удрученность ласкообразной натуры председателя немешаевского исполкома. В скобках заметим, что товарищ Канареечкин занимал кресло председателя по роковой ошибке областного партчинуши Лилипутчикова Ливрея Леонидовича: так сложилось, что в то время, когда председатель Комодчанский погиб от кулацкой пули, пост пустовал без году три месяца: партийцам было страшно, – и поэтому дело было пущено на самотек, а когда подвернулся Канареечкин, все решили, что лучшего хозяина города им не найти.
– А цветочек-то я и забыл полить!
И Назар Ярославович полил цветочек. Цветочек издал раздражительный запах, а Назар Ярославович крякнул от удовольствия.
– Вечером, говорите, приезжает?
– Мне киблограммой сообщили.
– Телеграммой? Так, значит, пайщики найдены! Ах, как же это чудно! Немешаевск и лучший сорт хереса!
– В докладе на партактиве так и сформулируйте свою речь: в год великого перелома наш город внес свой посильный вклад в перевыполнение грандиозного плана первой пятилетки.
– Как вы сказали? – засветилась прехорошенькая мордочка городского головы. – Подождите, я запишу!
Председатель начал так проворно писать, что его глаза еле успевали следить за ручкой.
– ...планов первой пятилетки. Вот так! Ах, как это прекрасно!
В Немсоцбанк Петр Тимофеевич шел c драгоценной папкой, в которой находились учредительные документы «Немхересплюс». Нужно было завизировать расчетный счет и ждать перевода из Москвы.
Но ждать не пришлось.
В вестибюле банка вот уже битый час околачивался Александр Иванович Корейко.
– Петр Тимофеевич? – бухнул спроста подпольный миллионер, завидев полулысого брюнета c румяным лицом.
– C кем имею честь? – раздраженно спросил брюнет.
– Успокойтесь. Что вы кричите?
– Я не кричу!
– Вы ждете курьера из Москвы? – намекнул Корейко.
– Жду, но к вечеру, – блеснул глазами брюнет.
– Курьер перед вами, здравствуйте!
– Добрый день.
– Документы готовы?
– Вот...
– Торопитесь, по моим сведениям, перевод уже пришел.
– Оперативно! Конторы еще нет, а деньги на ее счет уже поступили! Однако, оперативно!
– Вот вам отношение со спецсчетом Внешторга. Отправляйте немедленно!
И мошенники поднялись по банковской лестнице на второй этаж.
Петр Тимофеевич быстро подписал необходимые бланки, сдал их в окошко бухгалтерии и тут же оформил перевод c плательщиком «Немхересплюс», а получателем «Внешторг». Всеми этими быстрыми действиями он вызвал немалое, но справедливое удивление со стороны главного бухгалтера Немсоцбанка Гопш Ирины Владимировны.
– Как же это так, товарищ, – деликатно улыбнулась она, – деньги поступили из Москвы, а вы их опять в Москву?
– А что вас, собственно, смущает?
– До сегодняшнего дня у вас был счет c очень мизерным сальдо в дебете. А тут на тебе! Не понятно!
– Что вам не понятно?
– Все непонятно.
– C Канареечкиным все согласовано!
Этот аргумент развеял все сомнения и перевод, как сказал бы великий комбинатор, полетел белым лебедем в Москву на спецсчет Внешторга. Вслед за переводом отправилась и телеграмма на имя Остапа Бендера:
«Срочная москва немешаевск деньги получены и отправлены зпт выезжаю курьерским тчк ждите корейко».