Трижды герой
Шрифт:
Шел тысяча девятьсот тридцать четвертый год. Это был замечательный год для целого поколения, к которому и принадлежал Ваня Кожедуб. Вся страна и весь мир с напряжением следили за удивительным подвигом ста тринадцати советских людей, отправившихся на завоевание неприступной Арктики.
Летом тридцать третьего года от ленинградского порта отчалил пароход «Челюскин». Его вел испытанный капитан Воронин, а экспедицией командовал известный ученый Шмидт. У берегов Чукотки пароход затерло льдами, и он стал тонуть. Отважные челюскинцы не растерялись и все, кроме одного, успели спуститься на лед. Так появился знаменитый лагерь Шмидта. Челюскинцы не унывали. Из спасенных впопыхах досок и бочек они построили бараки и палатки. Геодезисты и метеорологи принялись как ни в чем не бывало вести свои научные наблюдения. Радист Кренкель отстукал первую радиограмму на Большую землю и стал ждать ответа. А веселый художник Федя Решетников даже выпустил стенгазету «Не сдадимся!»
В этой газете были такие стихи:
Шерстью дышим,
В шерсти спим.
Шерстью одеваемся,
С шерстью кашу мы едим —
Не заболеваемся.
Челюскинцы не сдавались. Их запасы подходили к концу. Лагерь рассекла огромная трещина. Положение становилось угрожающим. Но они знали, что уже вся страна спешит к ним на помощь. Из Владивостока, Хабаровска и даже из Америки, с Аляски, к ним спешили отважные советские летчики. И вскоре весь мир узнал о подвиге семи летчиков — Ляпидевского, Леваневского, Молокова, Каманина, Слепнева, Водопьянова и Доронина, которые добрались до полярного лагеря и вывезли всех челюскинцев. В те годы такие перелеты были делом очень нелегким. Партия и правительство по достоинству оценили отвагу, находчивость и мастерство замечательных летчиков. Они стали первыми Героями Советского Союза.
Все мальчишки мечтали быть такими, как эти герои, и совершать удивительные подвиги. Все мальчишки тогда, в тридцать четвертом году, мечтали быть летчиками, самыми смелыми и самыми знаменитыми, и играли в спасение челюскинцев. Жужжа и растопырив руки, носились они по дворам, сочетая в себе, как это умеют сочетать одни лишь мальчишки, и летчика и самолет. Они потеряли покой.
Ваня тоже подумывал: а не стать ли летчиком? Но до этого что-то уж очень и очень далеко. Дома всем хозяйством заправляет вернувшийся из армии Яков с женой, отец и другой брат Григорий работают на заводе.
Сашко—в армии. Отцу хочется, чтобы Ваня пошел учиться на токаря или слесаря.
— Ремесло будешь знать — всегда кусок хлеба будет,— говорит он.
На другой день после выпускного вечера Ваня отправился в Шостку, в фабрично-заводское училище — ФЗУ. Но в училище его не приняли: лет было еще маловато. Тогда он подал заявление в школу рабочей молодежи.
До Шостки — семь километров, туда и обратно — четырнадцать. Учиться было нелегко, особенно по русскому языку (занятия в сельской школе велись на украинском).
Как-то Ваню вызвал к себе директор и предложил работать библиотекарем. «Парень ты аккуратный, книгу любишь, — сказал он. — Будешь книги беречь и читать. Утром — работать, вечером — заниматься».
Как только в библиотеку попадала новая книга, Ваня ее обязательно прочитывал сам. Однажды ему попалась в руки книжка в красной обложке. На ней был изображен летящий на коне большелобый всадник с такой же саблей, как у Якова на карточке, и в буденовке. Книжка эта называлась «Как закалялась сталь», и ее герой Павка Корчагин надолго захватил воображение юного библиотекаря.
Большая радость в жизни—первая зарплата. Как самое драгоценное, нес Ваня домой гостинцы — конфеты и буханку белого хлеба.
Вскоре Ваня решил начать готовиться к экзаменам в химический техникум. Он был еще слишком юн, а заманчивого было так много. Временами ему мечталось стать героем-летчиком, временами — художником, а Нина Васильевна когда-то советовала стать учителем. Поэтому Ваня сдавал экзамены одновременно и на педагогический рабфак и в техникум. Но пошел все-таки в техникум. Там было как-то ближе к стройкам и заводам, к настоящему живому делу.
Но в техникуме учиться стало еще тяжелее. Чтобы сберечь время, уходившее на дорогу домой и обратно, Ваня решил переселиться в общежитие.
В субботний вечер Ваня, как всегда, отправился домой.
У дверей его встретил хмурый отец, и что-то в его взгляде тотчас же насторожило и даже испугало Ваню.
— Плохо матери, Иван.
Ваня, вскрикнув, бросился в хату.
Он и не помнил месяца, чтобы мать не хворала. А тут она уже давно совсем не вставала. На другой день ей стало как будто получше, и Ваня, успокоившись, ушел в город. Прошел еще день и еще ночь, а наутро его разбудил Яков. Он был в слезах.
— Мама?
Яков судорожно глотнул, опустил голову и уткнулся лицом в жиденькую Ванину подушку. Ваня стал молча одеваться. Он не помнил, как добрался до дому.
В хате было полно незнакомых людей, каких-то хлопочущих старушек в черных платках, со слезящимися глазами и провалившимися ртами. Отец угрюмо молчал и глядел в окно. Потом, как в тумане, были похороны. На старом кладбище выросла маленькая могилка.
Ванино детство кончилось.
НЕОКРЕПШИЕ КРЫЛЬЯ
Как-то в Ванину комнату зашел секретарь комсомольской организации техникума Мацуй. Ваня еще не был с ним знаком и с любопытством разглядывал секретаря, о котором слышал много хорошего. Ребята рассказывали, что Мацуй очень много читал и поэтому все знает, что он никогда не отказывается помочь тому, кому действительно нужна помощь.