Трижды герой
Шрифт:
Мацуй сильно, до неузнаваемости похудел, щеки его позеленели и ввалились, два красных пятна выделялись на них, лоб был покрыт испариной; дышал он часто и натужно.
— Плохо мое дело, — сказал он, с трудом поднимая веки. — Вряд ли встану. Ну как успехи в аэроклубе, Иван Никитич?..
— Успехи отличные, — сказал Ваня упавшим голосом. — Очень хорошие успехи. Вчера вот получил первую отличную отметку.
— Прекрасно. А газета-то выходит?
— Что ж газета. Выходит, конечно.
—
— Может, тебе что надо принести? — спросил Ваня.
— Да нет. У меня все есть, мне ничего не нужно.
Вошла сестра и сердито посмотрела на Ваню.
— Пять минут прошло, — сказала она
Ваня поднялся.
— Ну, до свиданья, друг. Поправляйся скорее, — сказал он. — Выздоравливай. А я еще зайду как-нибудь.
Через несколько дней Мацуя не стало.
Много лет прошло с тех пор, много замечательных людей видел Иван Кожедуб на своем веку. Все они, настоящие большие люди, крепкие коммунисты, помогали ему расти. И самым первым из них был комсомольский вожак Мапуй, облик которого никогда не изгладится из памяти Кожедуба.
Наступила весна. В аэроклубе уже начали заниматься парашютизмом. Руководит занятиями высокий стройный инструктор. На гимнастерке его поблескивает значок— синий с золотым ободком парашют, а под ним в квадратике цифра «100»—сто прыжков. Ваня всегда с завистью разглядывает этот значок.
Во дворе натянули сетку на резиновых амортизаторах. Это и есть тот самый батут, о котором впервые услышал Ваня в спортивном зале.
— Сегодня начинаем подготовительную тренировку к прыжкам, — говорит инструктор.—Будем тренировать вестибулярный аппарат, делать сальто, кульбиты и подскоки. Вестибулярный аппарат помещается в области внутреннего уха. Знаете, где у вас внутреннее ухо? Он позволяет соблюдать равновесие и определять правильное положение тела (так вот что это за штука!). Сейчас я вам покажу несколько упражнений. Делаю задний бланш.
Инструктор высоко подпрыгивает, раскинув руки, ласточкой переворачивается в воздухе через спину и становится на ноги, балансируя на сетке...
После экзаменов по теории авиации учлетов должны разделить на летные группы. Предстоит выезд на учебный аэроклубовский аэродром.
И вот экзамены сданы. Совершен первый прыжок с парашютом. Учлеты едут на грузовике на аэродром. Леша Коломиец — у него чистый и приятный тенорок — запевает любимую песню аэроклубовцев:
Там, где пехота не пройдет,
Где бронепоезд не промчится,
Угрюмый танк не проползет,
Там пролетит стальная птица.
Все дружно подхватывают припев:
Пропеллер, громче песню пой,
Неся распластанные крылья.
За мирный труд в последний бой
Летит стальная эскадрилья...
Вырвавшись
Самолеты не запускались с осени. Каждой группе предназначен свой самолет, его нужно быстро привести в порядок. Учлеты строем идут к ангару, где стоят «У-2». Ребята берут крашеные ведра, тряпки и мочалки. Со смехом и песнями начинается веселая работа.
На другой день учились садиться в самолет. Долго отрабатывали движения. Потом подготавливали материальную часть, проверяли приборы, ремонтировали в мастерской детали, приводили в порядок инструменты.
Через две недели инструктор Кальков выстроил всех на линейке и торжественно сказал:
— Наземная подготовка окончена. Нынче начнем летать. Будет ознакомительный полет в зону. Управлять самолетом буду я, а вы будете наблюдать за моими действиями и знакомиться с поведением самолета в воздухе. Первым полетит Кожедуб.
Кальков дал газ, мотор взревел, и машина тронулась с места. Иван и не заметил, как она оторвалась от земли. Внизу поплыли игрушечные домики с красными и зелеными крышами, прямоугольники садов. А вот и техникум...
Самолет уже на большой высоте. Кожедуб внимательно следит за действиями инструктора. Кальков говорит в переговорную трубку:
— Держись, Иван. Идем в штопор!
Кальков убирает газ. Наступает жуткая тишина. Кажется, будто вместе с мотором остановилось и сердце. Иван чувствует, что лоб его покрывается потом, даже волосы становятся мокрыми, хоть выжми. А вдруг они не выйдут из штопора?
Из штопора, конечно, вышли, и как показалось Ване, — у самой земли. Самолет направился к аэродрому.
Ваня вылез из кабины в совершенном оцепенении.
Через два месяца он сдал в техникуме последний экзамен и перешел на четвертый курс. Теперь можно с утра до ночи пропадать на аэродроме. Инструктор летал с ним по три раза в день.
В один из этих дней старый Никита Кожедуб наконец узнал, чем занимается целыми днями его неуемный сын. Но спорить с Иваном, отчитывать его и переубеждать было уже бесполезно и поздно. Старик ничего не сказал.
Занятия становились все увлекательнее. Именно тогда Ваня запомнил на всю жизнь, что в воздухе самое главное—это внимание. Надо уметь все видеть одновременно. За малейшую рассеянность или нарушение правил Калькой наказывал очень строго: по нескольку дней не допускал до полетов.