Троецарствие (том 1)

Гуань-чжун Ло

«Удостоенный великих милостей рода Сунь, я никогда не помышлял об измене. Но ныне случилось нечто, заставившее меня заговорить об этом! Как известно, один в поле не воин, и я твердо убежден, что с малочисленным войском невозможно противостоять могучей армии Срединного царства. Это знают все военачальники Восточного У – и умные и глупые, – только один Чжоу Юй, неразумный и запальчивый юнец, слепо верит в свои способности. Он хочет яйцом разбить камень! Мало того, он чинит произвол, наказывает невинных и не награждает

заслуженных. Я ненавижу его за то унижение, которое мне пришлось претерпеть от него!

Слышал я, что вы, господин чэн-сян, с распростертыми объятиями принимаете людей ученых, и потому решил вместе с моими воинами перейти к вам, чтобы восстановить свою честь и смыть со своего имени позор. Запас провианта, оружие и суда я передам вам. Слезно умоляю вас не сомневаться во мне».

Цао Цао несколько раз внимательно перечитал письмо. Вдруг он вскочил и, в ярости стукнув кулаком по столу, обрушился на Кань Цзэ:

– Как ты смеешь играть со мной? Хуан Гай лазутчиком хочет пробраться ко мне! Он сам устроил так, чтобы его опозорили, а тебя подослал с письмом!

И он крикнул страже, чтобы Кань Цзэ отрубили голову. Воины схватили его и поволокли из шатра. Но Кань Цзэ это нисколько не смутило. Он даже засмеялся.

– Чему ты смеешься? – спросил изумленный Цао Цао, делая знак, чтобы Кань Цзэ отпустили. – Или я не разгадал ваш коварный замысел?

– Я не над вами смеюсь, а над Хуан Гаем. Это он не разбирается в людях! – ответил Кань Цзэ.

– Что это значит? – заинтересовался Цао Цао.

– А вам зачем знать? Хотите убить меня – так убивайте!

– Ты мне пыль в глаза не пускай! Я с детства читаю книги по военному искусству и прекрасно знаю все способы обмана!

– Значит, вы считаете, что это письмо ложь? – спросил Кань Цзэ.

– Я хочу сказать, что один небольшой недосмотр выдал тебя! – сказал Цао Цао. – Если Хуан Гай действительно хочет перейти ко мне, почему он не указал время? Ну, что ты на это скажешь?

Кань Цзэ безудержно рассмеялся:

– Ха-ха-ха! И ты еще хвалишься, что с детства читаешь книги по военному искусству! Уходи-ка ты поскорее восвояси, а не то Чжоу Юй тебя схватит! Невежда! Жаль, что приходится погибать от твоей руки!

– Невежда? – возмутился Цао Цао, не понимая, к чему клонит Кань Цзэ. – Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что ты ничего не смыслишь в стратегии и не понимаешь самых простых истин!

– В чем же я допустил ошибку? – спросил Цао Цао.

– Нет, я умру, вот и все! Не стоит тебе объяснять, раз ты так груб с учеными людьми,

– Но если ты приведешь убедительные доказательства, я отнесусь к тебе с уважением! – пообещал Цао Цао.

– В таком случае скажи, кто станет указывать срок, собираясь покинуть своего господина и перейти к другому? – спросил Кань Цзэ. – Предположим, Хуан Гай написал бы, что перейдет к тебе тогда-то, но по тем или иным причинам не смог бы этого сделать. Ты бы, конечно, его ждал, замысел был бы раскрыт, и делу конец! Разве не ясно, что в таких делах сроки не устанавливают? Тут приходится ловить удобный момент. А ты, не понимая простой истины, хочешь убить

ни в чем не повинного человека! Ну, разве ты после этого не невежда?

– Простите меня! – сказал Цао Цао, изменив тон и вставая со своей цыновки. – Я сразу не разобрался и незаслуженно обидел вас.

– Признаться, я тоже хотел перейти на вашу сторону, – произнес Кань Цзэ. – Неужели вы и в этом увидите только притворство?

– О, нет! Наоборот, я буду очень счастлив! – воскликнул обрадованный Цао Цао. – Если вы с Хуан Гаем совершите великие подвиги, вас ждут такие награды, каких еще никто у меня не получал!

– Мы будем служить вам не ради титулов и наград, а потому, что этого требует небо! – заявил Кань Цзэ.

Цао Цао угостил Кань Цзэ вином. Через некоторое время в шатер вошел какой-то человек и что-то шепнул на ухо Цао Цао.

– Дайте письмо, – сказал Цао Цао.

Человек передал ему письмо, Цао Цао прочел, и лицо его засияло. Наблюдая за ним, Кань Цзэ подумал:

«Наверно, это донесение от Цай Хэ и Цай Чжуна о том, что Хуан Гай был жестоко избит, и теперь Цао Цао поверил, что мы решили ему сдаться».

– Я хочу попросить вас, – неожиданно обратился к нему Цао Цао, – вернуться в Цзяндун и договориться с Хуан Гаем, чтобы он известил меня, когда его можно ждать. Тогда у меня была бы возможность его встретить.

– Я навсегда покинул Цзяндун, и мне не хотелось бы туда возвращаться, – сказал Кань Цзэ. – Может быть, вы пошлете кого-нибудь другого?

– Я опасаюсь, как бы не расстроилось все дело, если поедет кто-либо другой, – возразил Цао Цао. – Лучше всего, чтобы поехали вы.

Кань Цзэ трижды отказывался, но в конце концов уступил.

– Хорошо, я исполню вашу просьбу, – сказал он. – Но в таком случае надо ехать немедленно, не задерживаясь ни на один час.

Цао Цао на прощание одарил Кань Цзэ золотом и шелками, но тот подарков не принял. Поспешно откланявшись, он сел в свою лодочку и уехал в Цзяндун.

Встретившись с Хуан Гаем, Кань Цзэ подробно рассказал ему обо всем.

– Если бы не ваше красноречие, я бы сильно пострадал! – воскликнул Хуан Гай.

– Я еще сегодня хочу съездить в лагерь Гань Нина и разузнать, что поделывают Цай Хэ и Цай Чжун, – сказал Кань Цзэ, прощаясь с Хуан Гаем.

– Прекрасно! Поезжайте.

Кань Цзэ отправился к Гань Нину.

– Мне очень жаль, что вчера вам пришлось безвинно пострадать из-за Хуан Гая, – начал свою речь Кань Цзэ.

Гань Нин ничего не ответил. В этот момент в шатер вошли Цай Хэ и Цай Чжун. Кань Цзэ подмигнул Гань Нину. Тот его понял и сказал:

– Да! Чжоу Юй только на себя надеется, а нас не ставит ни в грош! Он меня так опозорил, что мне стыдно людям в глаза смотреть!

Гань Нин заскрежетал зубами, ударил кулаком по столу и стал браниться. Кань Цзэ наклонился к нему и зашептал что-то на ухо. Гань Нин опустил голову и тяжело вздохнул.

– Что заставляет вас гневаться, полководец? – спросили Цай Хэ и Цай Чжун, заметив, что Гань Нин и Кань Цзэ оборвали при их появлении какой-то разговор. – Что вас тревожит?

– Тяжко мне! – ответил Гань Нин. – Но вам не понять мое горе!