Трофей для Зверя
Шрифт:
— Что произошло? Что это?
— Еще одна находка. Подарочек, — он вытолкнул это вперед.
Оборванка неуклюже приземлилась на снег, но тут же вскочила на четвереньки, подобралась, как звереныш, и оскалила гнилые зубы.
— Она совсем дикая?
— И безумная, — Брейр натянул цепь, не позволив наброситься на Доминику, — не подходи к ней.
Ника и сама не собиралась приближаться к беснующемуся созданию. Вместо это медленно, бочком, отошла туда, где Маэс уложил Мелену на расстеленный
— С этой-то что?
— Я не знаю. Заметалась в панике, потом отключилась.
— В панике? — Ника с сомнением посмотрела на бледную Мел, — Она?
Уж кто-то, а глава королевской стражи меньше всего походила на паникершу или на человека, которого можно испугать.
Доминика опустилась рядом с ней на колени и прикоснулась к холодной, потной ладони, привычно находя линии жизни. У Мелены они были совершенно ровные и здоровые, без изгибов, узлов или перебоев. Даже ярче, чем прежде.
— Она совершенно здорова. Просто обморок.
Казалось бы, Мелена и обморок — вещи не совместимые, но в этом месте творилось черт знает что, и Маэс уже ничему не удивлялся.
Тем временем Брейр связал брыкающуюся оборванку, а рот завязал тряпкой, потому что от безумных воплей закладывало уши.
— Посмотри ее, — приказал император, и Доминике пришлось подчиниться.
Состояние у бродяги было плачевным. Слабая, истощенная, и казалось, будто нет ни одной линии без поломки. Вроде молодая, а по состоянию, как старушка.
Давясь от жалости, Ника ее вылечила и наполнила жизненными силами. Щеки у оборванки уже не были такими бледными, и вся она будто распрямилась, но по-прежнему продолжала шипеть и скалиться на остальных.
— Готово, — Доминика медленно поднялась, вытирая руки о плащ, — я сделала все, что могла, но голову вылечить мне не по силам.
— Ну и зачем нам эти два безумца? — угрюмо спросил Брейр, — ладно…рысь. Он последний, за него еще можно побороться, но эта…
— Зачем ты так? — прошептала Ника, — мы не знаем, через что ей довелось пройти.
— Вряд ли она расскажет. Порой, лучше прекратить мучения, чем растягивать их в погоне за несбыточной надеждой.
Ей как-то удалось подняться, но при попытке шагнуть она снова повалилась на землю и поползла, извиваясь как змея. Безумный взгляд был неотрывно прикован к провалу в скале.
— Куда тебя несет, — кхассер подхватил ее под руки и усадил обратно, невзирая на судорожное мычание.
Император, до этого просто наблюдавщий за их возней, задумчиво произнес:
— Надо проверить пещеру.
— Что там искать? Вонь? Старое шмотье? Объедки?
— То, радо чего она так рвется обратно.
Начиная от самого входа, Маэс начал тщательно проверять каждое ответвление, и они неизменно оказывались тупиковыми. В конце концов он снова добрался до
Но когда уже собирался уходить, услышал легкий шорох. Невесомый, будто бабочка задела крылом и такой же мимолетный. Он доносился из того угла, где высилась куча бессмысленного барахла.
Маэс подошел ближе, жадно прислушиваясь и втягивая воздух, в тщетной попытке что-то учуять. Брейр был прав, вонь стояла дикая — грязным телом, кхассером, гарью, тухлыми остатками еды и нечистотами. Вся эта мешанина перебивала любые другие запахи.
Император обернулся и тяжелыми лапами начал разбрасывать хлам по сторонам, в итоге докопался до стены.
Пусто!
Но шагнув в сторону, он увидел то, что раньше было скрыто от чужих взглядов.
Уступ, а за ним темную нишу.
И оттуда на него испуганно таращились два янтарных глаза.
***
Потом раздалось рычание, полное страха и бессильной ярости.
Император отшвырнул в сторону остатки барахла и подступил ближе.
В маленькой нише сидел звереныш. Такой же неопрятный, как и все остальное. Пятнистая шерсть свалялась и местами превратилась в одной сплошной колтун, еще не окрепшие крылья, покрытые паутиной розовых прожилок, были похожи на грязные тряпки. Досыта он, похоже, никогда и не ел, потому что даже в полумраке ниши была заметна худоба.
Жалкий, убогий, даже кисточки на ушах были редкими и неровными.
Стараясь не напугать, Маэс аккуратно приблизился к малышу. Тот забился в самый угол и их последних сил шипел, словно дворовая кошка, а потом растопыренной когтистой лапой ударил императора по носу.
Тот лишь фыркнул и обернулся. Увидев человека, звереныш вдавился в стену, прижал уши и даже шипеть уже не мог.
Маэс присел на корточки:
— Выходи. Не бойся.
Мелкий жалобно запищал, пытаясь спрятаться.
— Я тебя не трону, — Маэс протянул руку.
Рысенок замер, насторожено принюхиваясь. Потянулся следом, но стоило только пошевелить пальцем, как острые зубки впились в ладонь.
Маэс даже не дернулся, позволяя жевать свою руку. В итоге котенок смущенно отпустил, еще раз понюхал и отодвинулся.
— Иди ко мне, — опять поманил император.
Его звериные глаза наполнились тьмой. Она манила, увлекала за собой, успокаивала. Другие кхассеры тянулись за ней, и рысь не стал исключением. Он перестал дрожать и приживаться к стене, наоборот вытягивал шею, всматриваясь в незнакомца. Куцые кисточки на ушах настороженно подрагивали.
— Я не обижу тебя, — тихо произнес Маэс, — и не оставлю. Обещаю.