Трон Знания. Книга 2
Шрифт:
— Эш передал мне ваше приглашение, — сказал староста.
— Зря торопишься. До встречи еще есть время.
— Решил прогуляться перед разговором, а тут вы. Позволите составить вам компанию?
Адэр пожал плечами:
— Разве что подышать воздухом.
Староста посмотрел на моранду:
— Рад, что вы услышали нашу просьбу. Я не знаю, что для них значит ошейник, но для наших собак — ошейник на моранде много значит. Я хотел спросить вас…
— Урбис! Дыши глубже.
Староста сцепил за спиной руки и пошел рядом, глядя себе под ноги. Адэр судорожно соображал, чем заполнить внезапно возникшую пустоту.
— Урбис, я не смогу перейти на «вы».
Староста качнул головой:
— Понимаю.
— Не понимаешь. В людях выше всего я ценю честность. Я еще не решил, как накажу Эша, но он был со мной честен с начала и до конца. А ты лгал с первой и до последней секунды.
— Возможно, я что-то забыл…
— Я напомню. А сейчас дыши воздухом.
Адэр прибавил шаг. Шел третий день, только третий день, как Вилар и Малика объявились в Лайдаре. Слишком маленький отрезок времени, чтобы трезво и бесстрастно судить о прошедших событиях. И слишком тяжело держать себя в руках. Ему было под силу выгнать ветонов с насиженного места, заполонить Лайдару другими народами, присвоить дворец Зервана и усесться на престол со зверенышем с одной стороны и каменным изваянием моранды с другой. Стоит только заикнуться, как Тезар направит сюда самые отборные войска. Однако при таком самоутверждении еще сильнее обмелеет река собственного достоинства. Адэр это понимал и потому с небывалым терпением взирал на горожан и мирился с обществом старосты.
Но самой страшной была навязчивая мысль отделаться от притяжения Малики. Полубезумное состояние угнетало. Еще немного, и силы иссякнут. Бороться с похотью он уже не сможет. С похотью, которая мешает сосредоточиться на важных делах.
Внутри засела уверенность: стоит овладеть девушкой, и все ее чары испарятся. Адэр уже не знал, прибегнет к насилию или нет. От плотского самоволия пока что удерживало несколько причин. После хмельных кутежей не раз приходилось раскаиваться в содеянном. Воспоминания о пьяных оргиях вызывали приступы тошноты и гадливое чувство своей низости. Позже Адэр избрал иную тактику — сопротивление должно быть сломлено еще до того, как девица оказывалась под ним. А спустя какое-то время все тактики и хитрости забылись. Было достаточно посмотреть, и девушка либо сама забиралась в постель, либо охранители проявляли талант убеждения.
От насилия над Маликой пока что останавливал затаенный страх: вдруг в этой верящей в сказки стране на самом деле существует проклятие морун? Ведь невероятные на первый взгляд мифы не раз оборачивались правдой. Но рядом с ней он терял голову, забывал мерзкие уроки молодости, попирал дружбу и превращался в дикого зверя во время брачного периода. Адэр подсознательно чувствовал, что может наступить минута, когда ему будет плевать — где, когда и в чьем присутствии он утолит свое желание. И это страшило.
Адэр и Урбис в сопровождении зверя в полном молчании вернулись к особняку по другой улице. Перешагнув порог гостиной, Урбис и вовсе помрачнел. Буркнул под нос приветствие Малике, низко поклонился Вилару.
Адэр уселся за кофейный столик и жестом пригласил Урбиса присоединиться. Малика и Вилар разместились в мягких креслицах по бокам камина.
Адэр сделал знак охранителю подать кофе и промолвил:
— Признаюсь, ты меня сильно удивил.
Староста приподнял бровь:
— Чем же?
— Надо иметь талант, чтобы вмиг превратиться из безмолвного посетителя постоялого двора в старосту. Это ведь ты сидел возле камина.
В глазах Урбиса промелькнуло изумление. Секунда, и они вновь затянулись колким инеем, как металл на морозе.
— Таланта не занимать и вам. Староста от посетителя немногим отличается, а вот правитель от праздного путника… Ваша игра выше всяких похвал.
Молоденькая ветонка поставила на столик сахарницу с колотым сахаром и принялась разливать кофе из расписного кофейника. Адэр с трудом отвел глаза от слишком глубокого выреза цветастого платьица и столкнулся с пронзительным взором Урбиса.
Ругнувшись про себя, взял кусочек сахара, перекинул из руки в руку:
— Что привело тебя в постоялый двор?
Староста отхлебнул душистый кофе:
— Проверял, как вольницы выполняют мой приказ.
— Кто это?
— Девушки, которым ветонский Совет предоставил свободу поведения.
— Одним словом — шлюхи.
— Вольницы — это вынужденная мера.
— Как яма.
— Как яма и многое другое.
— Значит, ты командуешь шлюхами.
— Лайдара огромный город. А вот в других селениях резервации без притока свежей крови наш народ исчезнет, как исчезают климы, как исчезают ориенты. Сколько их было? И сколько сейчас?
Адэр нахмурился:
— Шлюхи должны спать с чужаками.
— Вы догадливы. Если кровь вольницы сильнее, родится ветон… — Урбис придвинулся на край стула и прошептал: — А если слабее, в скором времени по улице будет бегать светловолосый мальчуган с синими, как летнее небо, глазами.
— Я не настолько глуп, чтобы плодить бастардов, — прошептал в ответ Адэр и уже громче добавил: — Вы же не любите чужаков.
— Мы да. А вольницы обязаны любить. У нас запрещены браки даже между дальними родственниками. Собственно, как и у морун. Единственное отличие: к ним, за Долину Печали никто не суется, и они вынуждены сами блуждать в поисках жертвы. Да что я рассказываю. Сбоку вас сидит моруна, у нее и спросите: почему она здесь? — Урбис отставил чашку и сплел на животе пальцы. — А что вас заставило скрывать свое имя?
— О людях можно много узнать, только поговорив с ними. Особенно, если они не догадываются, с кем говорят.
— И как? Ваши надежды оправдались?
В душе вновь зашевелилась злость. Адэр сжал в кулаке кусочек сахара.
Зашуршала ткань платья. Малика неторопливо обошла стол и встала за спиной старосты.
— Перед вами сидит правитель Порубежья, — тягуче проговорила она, — и нравится вам это или нет, но вы должны с этим смириться.
Урбис дернулся и с видимым усилием подавил желание оглянуться:
— Я уже давным-давно со всем смирился.
— Я знакомлюсь со своей страной. Это плохо? — произнес Адэр.
— Страна — это единство земель. А что увидели вы? Нет страны. Ее разорвали, растащили по кусочкам. — Урбис поднял на Адэра усталый взгляд. — Вы хотите забрать у нас Лайдару?
— С чего ты взял?
Староста вымученно улыбнулся:
— Только не говорите, что вами движут благородные помыслы. Помешать вам, потомку Великого Могана, мы не в силах. Надо быть безумцами, чтобы разжигать войну и гробить свой народ.