Трон Знания. Книга 2

Рауф Такаббир

— Меня поражает твоя откровенность, — сказал Адэр.

— Хотите сказать, это чревато последствиями? А что вы можете со мной сделать? Отправить на искупительные работы? Так я с самого рождения искупаю грехи своих предков. Упрятать меня в подземелье? А где я сейчас? Я в темнице вместе со своим народом, разве что стен и решеток не видно. И мы гоним всех, как отовсюду гонят нас. Мы никому не рады, как нам не рады. И мы никого не ждем, как нас не ждут. — Урбис потер лицо руками. — Зря вы привели сюда моруну.

— Чем они вам насолили?

Урбис открыл

рот, но Малика опередила его:

— Они боятся пророчества Странника. «Сомкнет уста Тот, Кто Предал. Раскроет уста моруна. Откроются двери, падут стены, моруна будет единственной стеной».

Староста развернулся:

— Ты все знаешь! Знаешь, что с твоим появлением многие заговорят о переменах. И не надо смотреть на меня своими черными глазами. Хотя…для вас черный — это не цвет. Это отсутствие цвета. Правильно я говорю? Глаза обретают цвет…

Она грубо оборвала его:

— Хватит ныть! И хватит себя жалеть! Разорвали страну… Растащили по кусочкам… А что вы сделали, когда была возможность сохранить ее? Научитесь признавать свои собственные ошибки и не судите других, для этого есть Всевышний!

Урбис направил взор на Адэра:

— Знаете, почему люди — не одни ветоны, а все народы — не любят морун?

— Вы надумали рассказать мне очередную сказку?

— У всех правителей династии Грасс старшими советниками были моруны, — словно не услышав, продолжил Урбис. — Вроде бы всё логично — законные хозяйки земель. А когда Зерван исчез, они решили прибрать власть к рукам.

Малика схватилась за край стола:

— Неправда!

— Советчица убила единственного престолонаследника. Задушила ребенка прямо в постели.

— Ты лжешь, — сквозь зубы прошипела Малика.

— Моруны назвали Зервана предателем и подожгли библиотеку, чтобы стереть из людской памяти династию Грасс.

Черные глаза выбросили сноп сверкающих искр.

— Ты лжешь!

Урбис рывком развернулся к Малике:

— А за что же, по-твоему, на вас объявили охоту?

— Вы слепы. Вы все слепы с рождения, — тихо произнесла она. — Но придет время, Урбис… Я раскрою уста и пророчество Странника сбудется. И только попробуй встать у меня на пути. — И вышла из комнаты.

— Что и требовалось доказать, — промолвил Урбис и смахнул с виска струйку пота. — Ведьма…

Адэр скрестил на груди руки:

— Мой тайный советник.

— Что?

— Она — мой тайный советник. Малика Латаль.

Урбис побелел:

— История повторяется.

Вилар склонился к Адэру:

— Я уйду?

Адэр кивнул.

Урбис вздрогнул от хлопка закрывшейся двери:

— Она неверно истолковала мои слова. Я не хотел ни жаловаться, ни, тем более, кого-то обвинять.

— Ты обмолвился об охоте на морун.

— Это было в прошлом и… Тогда все думали, что это правильно.

— Рассказывай!

Урбис обвел гостиную взглядом:

— Когда исчез Зерван, поползли слухи, что его околдовала моруна и увела с собой. Чтобы успокоить народ, стали срочно готовиться к коронации племянника Зервана. Мальчишке было двенадцать лет. В ночь перед коронацией служанка зашла в спальню, хотела закрыть окно. Подушка лежала на лице ребенка, а утром на полу нашли кольцо советчицы. Ее задержали возле горящей библиотеки. Заточили в подземелье. И тут началось: то одну моруну побьют, то другую придушат, то из селения выгонят со всем выводком. Вы знаете, что моруной рождается только первый ребенок — девочка?

— Знаю.

— Чем дальше, тем хуже, — продолжил Урбис. — Во всех бедах, что обрушились на страну, народ винил морун. И тогда их верховная жрица с тремя весталками отправилась в Лайдару. Не знаю, правда или нет, но говорили, что она обладала каким-то даром. После ее взгляда человек становился сам не свой. Шагнуть боялся, чтобы траву не помять, и говорил только правду.

Урбис сделал глоток кофе, покрутил чашку в руках:

— Это пророчество про моруну знали еще при Зерване. Все испугались, что вот оно — зло в лице верховной жрицы — идет, чтобы разрушить оставшиеся стены. — Староста посмотрел на Парня, лежавшего возле ног Адэра. — Никто и никогда не видел щенка моранды, и самца никто не видел, а у вас самец. Существует поверье, что моранда — это неприкаянная душа моруны. Значит, неправда…

— Что стало с верховной жрицей? — спросил Адэр.

Урбис поставил чашку на блюдце:

— Их поймали. Жрицу привязали к столбу в сарае, а весталок… — Пальцем стер со столика каплю кофе. — От жрицы хотели добиться признания, что моруны — ведьмы.

— Почему же она не использовала свой дар?

— Для этого надо знать имя человека и неотрывно смотреть ему в глаза.

— Ты не думаешь, что эту войну разжег человек, который боялся разоблачения? — произнес Адэр. — Который боялся, что жрица вынудит его сказать правду.

— Я ничего не думаю, — вдруг окрысился Урбис. — Я рассказываю историю, которую мой дед рассказал моему отцу, а отец мне.

— Дальше.

— Их продержали без воды и еды два дня. Дело было зимой. — Урбис устремил взгляд на огонь в камине. — Кто-то сердобольный поджег сарай. Их крики были слышны в соседнем селении. А когда стены сарая рухнули, все увидели жрицу, охваченную пламенем. И тогда раздалось проклятие: каждого, кто изнасилует моруну, ждет безумие, а у того, кто убьет моруну, вымрет весь род: родители, дети, внуки, братья…

— Проклятие, по сути, сделало морун неприкосновенными, — заметил Адэр.

Урбис кивнул:

— Да. Народ боялся их трогать.

— В таком случае, кто или что вынудило их спрятаться на полуострове?

— Народ. Он нашел против них оружие — их мужья. После смерти любимого моруна долго не живет.

Если б не ужасная история про жрицу, Адэр бы рассмеялся.

— Их мужей стали истреблять, как вшей, — продолжил Урбис. — Моруны с семьями собрались скопом и ушли за Долину. Они спасали не себя… Они спасали своих любимых. — Староста откинулся на спинку стула. — Теперь вы кое-что знаете. А то, что не знаете… вам расскажет кто-то другой.