Тропа предела
Шрифт:
Словно в ответ на его слова снова сверкнула молния, и ударил гром, и стекла вновь угрожающе зазвенели. Хранитель вздохнул.
— Да… А знаете ли, господин Гвэл, — он выпростал руку из-под пледа и потянулся за кружкой, — знаете ли, может статься, нам с вами не так уж долго осталось наслаждаться хорошим пивом. Я слышал, как господин барон рассказывал Его Величеству о том, что держать эль и портер в деревянных бочках — это дикость в современном мире, и что мировые стандарты на пиво сейчас совсем не те, что совсем недорого можно было бы купить автоматизированную
Я рассмеялся — мне действительно стало весело, когда я представил себе короля, сосредоточенно пытающегося сообразить, какое отношение имеют мировые стандарты на пиво к королевству Готред.
— Не смейтесь, — голос хранителя был мягок и полон грусти. — Право же, господин Гвэл, будет весьма прискорбно, если закроются старые готредские пивоварни. В осеннюю непогоду я пью густой темный портер или двойной стаут, в весенний полдень — легкий медовый эль, и всегда, когда в моих руках кружка с готредским пивом, я вспоминаю добрый старый Готред — Готред времен нашей юности…
— Вашей юности, дружище, — поправил его я. — Готред времен моей юности помним только я и летописи. Но не беспокойтесь. Пока у меня есть хоть какое-то влияние при дворе, пивоварни останутся такими, каковы они сейчас. Раньше, чем фон Маслякофф провезет через готредскую границу автоматизированную пивоварню, ему придется убедить короля в том, что современным мировым стандартам не соответствую я.
— По счастью, в современном мире вряд ли существуют стандарты на Чародеев, — улыбнулся, наконец, хранитель.
— Равно как и на королевских хранителей Алой Книги, — сказал я.
Мы немного посмеялись, и даже гроза, словно чувствуя свое бессилие испортить нам вечер, стала понемногу стихать. Но дождь не унимался, продолжая стегать огромные стекла в алюминиевых рамах, и потому за первой кружечкой естественным образом последовала вторая.
— Темно-то как, — пробормотал хранитель, поглядывая за окно. — Ни звездочки, ни огонька… Как вы собираетесь возвращаться домой, господин Гвэл?
— О, не беспокойтесь, любезный хранитель, — отвечал я. — За четыре столетия службы королям Готреда я изучил тропу к своему замку не хуже, чем сорта готредского пива.
Вслед за собеседником я посмотрел в окно; там висела плотная непроглядная тьма — не выделялись даже силуэты окрестных холмов. Королевский замок стоит на самой окраине города, и если к западу от замковых стен лежат более-менее освещенные улицы, то к востоку — только поросшие лесом холмы, тянущиеся до самой границы.
И вдруг во тьме за окном — там, где лежала уводящая к границе дорога, — мелькнул и снова погас огонек.
— Что это там? — тотчас вопросил хранитель.
— Вы тоже видели, друг мой?
— Да, пожалуй, — что-то мелькнуло, там, на востоке…
— Какой-нибудь запоздавший к закату охотник ищет дорогу, — предположил я, однако огонек, появившись вновь, был уже не один.
— Их много! — удивился хранитель.
— Да, — согласился я. — Если это люди с фонарями в руках, то их там целый отряд.
— Но что за
Я сделал последний глоток портера и поднялся.
— Боюсь, мне придется временно вас оставить, любезный мой хранитель, — сказал я. — Спущусь вниз, посмотрю, кто это.
— В такой дождь? Бросьте, господин Гвэл, если они идут в замок, то теперь уже не заплутают — раз мы видим их фонари, то и они видят освещенные окна.
— И тем не менее. Само по себе появление отряда — это что-то неординарное, а все неординарное в Готреде находится, как вам известно, в моем ведении.
— Неординарное? — хранитель заинтересовался. — Пожалуй, вы правы, господин Чародей. В таком случае и мне стоит спуститься вместе с вами — вдруг событие окажется достойным занесения в хронику?
— Идемте.
Мы покинули такую уютную (даже после введения алюминиевых рам) комнату хранителя и спустились по полутемной лестнице, где недавно перегорела электрическая лампа, в Привратный Зал. Здесь тоже было не слишком светло — для экономии электричества, — и тихо похрапывал у дверей старый привратник Осип.
Стараясь не шуметь, вдвоем с хранителем мы растолкали седого стража и потребовали фонарь и пару непромокаемых плащей.
— Плащи выдам, — проворчал тот, нехотя подымаясь с лавки и путаясь в перевязи положенного ему по этикету меча. — Плащи выдам, а фонарь не дам. Вы же всегда обходились посохом, господин Чародей, да и фонарь у меня, честно говоря, всего один. Так что…
— Случай особый, Осип, и я не хочу пользоваться магией, — сказал я, придав голосу значительность. Старый страж распутал, наконец, свою перевязь и посмотрел на меня вопросительно.
— Да-да, — подтвердил хранитель.
Ну и ладно, — Осип махнул рукой. — Забирайте, если только вернете сегодня же.
Не более, чем через час, дружище.
Мы накинули тяжелые черные плащи, извлеченные Осипом из специального шкапа, запалили свечу в фонаре и распахнув дверь, шагнули в темноту.
Как оказалось, пока мы препирались со стражем, отряд, виденный нами из окна, подошел совсем близко к замку. Сомнений не оставалось: это были люди, несущие яркие фонари, и идущие прямо к нам. Уже можно было различить силуэты некоторых из них, и скажу прямо, силуэты эти мне сразу не понравились.
Во-первых, путники явно были в длинных, почти до пят, плащах. Для современного Готреда это странно — даже охотники сейчас предпочитают кожаные или брезентовые куртки. А во-вторых, раз или два показалось мне, что нечто узкое и длинное оттопыривает полы их плащей…
Через пару минут они подошли уже так близко, что вступили в размытое пятно слабого света, падавшего из окна хранителя.
— Батюшки, господин Гвэл, кто это? — прошептал мне хранитель. — Смотрите, они же при мечах!
Я кивнул ему и, подняв фонарь повыше, выступил вперед. Вероятно, идущие по дороге только после этого и заметили нас. Во всяком случае, они остановились, и сразу несколько их фонарей, излучавших яркий направленный свет, оказались наведенными на нас.