Тропа. Дорога. Магистраль
Шрифт:
– С возвращением, сын!
– твердое пожатие отцовской руки.
– Возмужал-то как!
– всплеснула руками мама.
– Давай, скорее, умывайся и садись за стол. Я приготовила все, что ты просил: и буженину, и пироги, и оливье.
– Мам, ну зачем столько? Не стоило готовить все это сразу.
– Стоило. Я в кои-то веки сына встречаю из армии. Ох, какой же ты уже большой. Забыла даже, как ты выглядишь.
Еда была потрясающей. Не в пример дорогим ресторанам, как казалось Антону. Он с удовольствием уплетал тарелку за тарелкой, слушая новости о родных, соседях и друзьях. Мама болтала без умолку, то ли пытаясь
– А помнишь Артемьевых из двадцать шестой квартиры? У них же сын умер, маленький еще совсем, семь лет. Никто помочь не смог, даже в центре, где больных онкологией лечат. Кстати, ты знаешь, что там твой бывший одноклассник подрабатывает? Городецкий, кажется, его фамилия. Умный парень, учится, работает, живет отдельно. Вот с кого пример надо брать.
Антон отложил кусок пирога. Не пошло больше. Все, что съел, норовило вернуться обратно. Не хотел он узнавать о Гере новости вот так - только вернулся, только расправил крылья, представляя свое будущее. А тут - на тебе. В пример его ставят. Злость поднялась откуда-то из груди.
– Не хочу слышать ничего об этом человеке. Мы с ним больше не друзья.
– Но, Антошенька, что случилось?
– удивилась мама.
Сказать, что случилось? Сказать, что тот чуть ли не в любви ему признавался? А потом был послан далеко и надолго? Сказать, что снится ему иногда? Да так, что на следующий день у Антона все из рук падает. Все это надо рассказать родителям? Нет. Не этого они ждут.
– Старая история. Проехали.
– Девчонку с ним не поделили, что ли?
– предположил отец.
– Проехали, я сказал. Спасибо, все было очень вкусно. Я пойду. С друзьями некоторыми обещал еще сегодня пересечься. Буду поздно.
Королевы еще никогда не видели своего сына несдержанным. Они решили, что армия сделала его таким. И, наверно, были в чем-то правы. Но далеко не во всем.
***
Друзья по лицею встретили Антона радостно. Еще бы. Можно сказать, что он их тогда собственной спиной прикрыл, спас от тюрьмы. Посиделки в одном из баров затянулись за полночь. В основном, обсуждалась армия. Кто служил, делился опытом, кто нет, просто слушал.
Тоша не очень много рассказывал. Вспоминал только забавные случаи, да чуть-чуть жаловался на питание и строевую подготовку в сильные морозы. Количество выпитого не будило в нем рассказчика, зато очень хотелось человеческого тепла. Королев рассматривал посетительниц бара с неприкрытым интересом. Но никто ему не нравился. Одна была слишком толстой, вторая слишком разговорчивой. Отсеяв все варианты, Антон пошел домой. Родители уже спали. Осторожно открыв дверь, он принял душа и лег в свою кровать. Мысли бороздили его мозг, словно корабли - космическое пространство. Завтра будет новый день. Можно весь день ничего не делать, отоспаться, отъесться, лежать на диване перед телевизором или сидеть у компьютера. Можно ничего не делать, но делать хотелось. Например, взять телефон и набрать Геру. Спросить его: как поживаешь? Правда ли это, что он живет самостоятельно, и, может, даже напроситься в гости. А что потом? Остаться у него на ночь? Бред это все. Бред.
Надо же, как повернулось? Он - студент, наверняка, хорошо учится, будущий специалист. А кто Антон? Что он имеет? Корочку лицея и военный билет. Живет за счет родителей, напивается с друзьями, которых и видеть-то
– Мам, мне нужна твоя помощь.
– Не хотелось тревожить мать, но, кроме нее, мало кто мог ему помочь. Без опыта работы, почти с криминальным прошлым, Антона вряд ли кто-то захочет взять на работу, а мама работала главным бухгалтером в розничной компании.
– У вас на фирме есть вакансии?
Мама с удивлением посмотрела на сына. Не думала она, что тот так быстро захочет зарабатывать деньги.
– Есть, конечно. Продавцы-консультанты всегда нужны. Только... Ты уверен? Профессия далеко не престижная.
– Зато деньги реальные. С чего-то ведь надо начинать. Так что? Возьмете?
– Возьмем. Я просто думала, ты учиться дальше захочешь, даже ВУЗы тебе присматривала.
– Буду. На заочное пойду. Оплачивать буду сам.
Маме оставалось только смириться с решением Антона.
***
Продавать электрику оказалось не так-то просто. Требовались определенные знания, но Тоша быстро схватывал. Коллектив магазина был небольшим, но сплоченным. Антон легко влился, может быть, фамилия повлияла, но позже это уже стало не важно. С учебой тоже все сложилось. Он поступил на заочный факультет менеджмента, рассудив, что после продавца это будет следующая ступенька его карьерной лестницы.
Антон был доволен. Почти счастлив. Почти, потому что все равно чувствовал, что чего-то в его жизни не хватает. Он пытался заполнить свободное время обычными развлечениями двадцатилетнего парня - походами в кино, клубы, знакомствами с девушками, флиртом и быстрыми отношениями, зачастую только на одну ночь.
С Леной Тоша познакомился именно так: в любимом баре за порцией алкоголя. Лена - пепельная блондинка, понравилась Королеву за свою небольшую грудь, что легко помещалась в руках, и то, что не задавала глупых вопросов. Она училась на дизайнера интерьера и жила в общежитии, так как была иногородней. Их ночь на квартире подруги, которая любезно предоставила ее, была жаркой и наутро забытой. Обменявшись телефонами, они расстались, не пообещав друг другу снова звонить. Каждый получил, что хотел. Все изменилось два месяца спустя. Телефонный разговор и просьба встретиться. Антон почуял неладное, но не нашел причины, чтобы отказать. Уютное кафе - нейтральная территория, что может пойти не так? Лена приехала на встречу растрепанная и заплаканная.
– Я беременна. Прости, не знаю, как это произошло.
Зато Антон знал. Воспоминание сверкнуло молнией и заставило кровь быстрее потечь по венам и артериям. Их первый раз произошел прямо в коридоре. Королев был так пьян, что не сразу понял, что забыл надеть презерватив, а потом понадеялся на русское "авось". Зря, как оказалось.
– Ты хочешь денег на аборт?
Лена заплакала.
– Я не могу его убить. Не могу. Прости. Я просто хочу, чтобы ты знал.
Становиться отцом в двадцать лет Антон не планировал. Но, видимо, станет. Он бы тоже не смог убить собственного ребенка. И жить, не видя, как он растет, не может.