Тропа. Дорога. Магистраль
Шрифт:
Антон уже почти не стоял на ногах и вообще плохо соображал, когда зачем-то позвонил Городецкому. Тот, как и в прошлый его звонок, спал после дежурства и поэтому долго не отвечал, а Антон злился. Не только поэтому. Просто злость накопилась. Требовала выхода. Ведь не должно было быть так. Дочка не должна была болеть, семья - распадаться, а он - перестать хотеть жить.
Герман сразу понял, что Антон в неадекватном состоянии. Несколько раз он переспросил о его местонахождении и, пообещав приехать, повесил трубку. Пьяный Королев не понял из разговора почти ничего, он решил, что Гера бросил телефон, не желая общаться, и какое-то глупое чувство обиды примешалось к злости, и даже
Гера приехал в бар спустя полчаса. Такси не отпускал, понимал, что довезти Антона до дома будет непросто. Одному его не поднять. Таксист нехотя согласился помочь. Королев даже не почувствовал, как его подхватили и почти волоком понесли к машине. Как они ехали - он тоже не помнил, чувствовал лишь, как его раздевают и укладывают на пружинистый диван. Пробурчав "спасибо", он снова уснул, чтобы проснуться днем в незнакомой квартире и почувствовать запах кофе.
Герман завтракал, прислушиваясь к звукам из гостиной. Пока дорогой гость спал, он успел прибраться, сварить кофе и полезную овсянку. А еще договориться о встрече с Ромой. Не надо было раздевать вчера Антона, полночи промучился с жутким стояком. После такого просто необходимо снять напряжение.
Антон появился в дверном кухонном проеме помятым и взлохмаченным.
– Доброе утро, пьяница. Точнее, уже день. Хорошо, что сегодня воскресенье, а то я даже не знаю, как бы поднимал тебя на работу.
Антон тихо фыркнул и недовольно скривился, голова болела нещадно.
– Надеюсь, я вчера не наговорил тебе ничего такого, чтобы после ты захотел меня убить. Спасибо, что приехал и забрал меня, честно, я даже и не помню толком, как там оказался, и что пил. И спасибо, что привез меня к себе, не хотел бы перед отцом показываться в таком неприглядном виде.
– Пустяки. Ванна в твоем распоряжении. Полотенце увидишь, новую зубную щетку возьмешь на полке, - Гера старался не пялиться на друга в одних боксерах, на его крупные, ярко выраженные родинки, будто разбросанные кем-то по телу, и вздохнул облегченно, когда друг все же отправился в душ. Он пил кофе и старательно отгонял от себя картинки голого Королева в своей ванной комнате.
Антону понравилась квартира Германа, было в ней что-то только мужское, аскетичное, никаких лишних бутылочек и баночек по бортику ванны, никаких розовых оборочек и рюшей, к которым так тяготела жена. Приятный запах шампуня и геля для душа защекотал ноздри. Вымывшись и почистив зубы, Тоша снова почувствовал себя человеком. Почти. Осталось только выпить кофе. Сейчас он был готов Родину продать за чашку напитка. Вчерашнюю одежду надевать не хотелось, но пришлось.
В кухне все было готово, Гера поставил перед другом тарелку с кашей и чашку с кофе. Тарелку Антон, поморщившись, отодвинул, на что хозяин дома только посмеялся:
– Зря, полезная вещь.
– Вот и ешь ее сам, - буркнул Антон и глотнул из чашки. Кофе был горячим и очень вкусным. Ему показалось, что он попал на небеса. Но надо было спускаться на землю, Тоша прекрасно понимал, что друг ждет от него объяснений своему поведению. Хоть и не мама, но оправдаться надо.
– Вчера просто сорвался. Столько времени держался, а вчера накрыло, захотелось забыть обо всем. А сегодня понимаю, что вел себя, как дурак. Надо будет только в очередной раз договориться на работе, чтобы выдали зарплату раньше, тогда смогу заплатить банку. Вчера почему-то не мог до этого додуматься.
Герману очень хотелось его обнять, руки так и чесались, но он не мог себе позволить это сделать, памятуя о давних событиях и понимая, что Антону не нужна жалость. А по-другому он его действия не воспримет. Поэтому он просто молчал и слушал, как Королев изливает душу, рассказывает, на что ему пришлось пойти ради спасения дочери. Для врача Городецкого - это был всего лишь один из случаев, чей-то эпизод жизни, для Геры - сердце кровью обливалось.
Антон совсем погрустнел, то ли алкогольный откат так действовал, то ли разговор. Скорее, и то и другое. Ему захотелось с кем-то поделиться своей печалью, и Гера стал благодарным слушателем, ведь был в курсе многого, понимал и ободрял.
Звонок в дверь прервал их. Герман взглянул на часы и с ужасом обнаружил, что уже прошло много времени, и за дверью, скорее всего, стоит Рома.
– Черт! Я совсем забыл о времени. Ты прости, боюсь, что тебе уже пора идти.
Антон взглянул на часы, одернул пиджак, который вчера потерял свой внешний вид, и встал.
– Я все понимаю. У тебя планы. Не буду мешать.
Гера поспешил открыть Роме, Антон надевал ботинки, когда вошел новый гость. Он с порога не заметил постороннего человека и кинулся к Герману за поцелуем.
– Я так соскучился, ты даже себе не представляешь, так хотел тебя видеть, и не только...
Тоша хотел провалиться сквозь землю. Они в этом смысле поменялись с Герой местами. Но хозяин дома спас положение тем, что отстранил от себя любовника и обратил его внимание на то, что они не одни.
– Знакомься, это Антон, а это Рома. Мой партнер.
Королев из вежливости пожал протянутую руку и, скоро поблагодарив Геру и попрощавшись, чуть ли не бегом вышел за пределы квартиры. Роман не смог удержаться и засмеялся, увидев такую прыть.
– Он не знал, что ты гей?
– Знал. Первым, вообще-то, узнал.
– Так это тот самый Антон... ох...
– Тот самый. По иронии судьбы я лечу его дочку. Ладно, не будем об этом. Надеюсь, ты готов мне показать, как сильно соскучился...
Крепкий поцелуй и прильнувший Рома стали ему ответом. Гера раздевал его, а сам про себя, как мантру, повторял: забудь, забудь, забудь.
***
Партнер! Надо же! По бизнесу он партнер, по игре в гольф он партнер, по перетягиванию каната, в конце концов!
– бурчал себе под нос Антон, прикуривая одну сигарету за другой. Ему было никак не успокоиться, табак не помогал. Наполовину скуренную сигарету пришлось вскоре выкинуть, так как подошел нужный автобус.
Что его так взбесило? Сам не понимал. Ведь знал, что Гера - гей, и, наверняка, у него есть парень и, может быть, даже не один. Сжал зубы так, что челюсти свело. А ему-то, Антону, какое до этого дело? Ему главное, чтобы Городецкий его дочку на ноги поставил, а в свободное от работы время пусть занимается, чем хочет. Он и занимается. Сексом занимается. С мужиками. Кажется, что зубы сейчас раскрошатся.
Доехав до дома, Антон полдня пролежал в кровати, отнекиваясь от вопросов отца и глядя в потолок. Королев продолжал думать. Геру ставили в пример, он был веселым, общительным, великодушным, имел хорошую работу и собственное жилье. А еще небольшой такой недостаток - ему нравились мужчины. Тоша подумал о том, как много женская половина человечества лишилось в Герином лице. Ведь он, наверняка, был бы хорошим мужем (в квартире было чисто, завтрак приготовил) и прекрасным отцом. Королев видел, как тот общается с детьми в центре, те его боготворят. Даже Алена. Все уши уже прожужжала про доброго доктора. Но Гера выбрал другой путь, не стал идти против своей природы и признался во всем Антону. А что сделал он? Опустил его, послал куда подальше и надолго. Очень надолго. Столько лет прошло с того разговора, а он все помнит до единого слова. И свое "ненавижу" теперь кажется глупым, детским и обидным.