Тропа. Дорога. Магистраль
Шрифт:
– Да чего ты боишься? Не дрейфь! Я тебя всему научу и все расскажу и покажу!
Антон поймал странный взгляд Германа.
– Все покажешь?
– А то! У меня даже презервативы где-то валялись. Сейчас принесу.
Открытая пачка из трех штук придерживалась рукой в гипсе, другая стала рвать фольгу. Но доделать демонстрацию до конца не позволили. Единственный зритель был против.
– Не надо мне ничего показывать. Я и так все знаю.
Гера резко вскочил на ноги и спешно покинул комнату, бурча что-то на ходу про помощь сестре.
Антон был
***
Антон вернулся в школу и основательно взялся за Геру. Он считал, что таким образом выражает благодарность за помощь. Что может быть проще, чем помочь подцепить девчонку?
– Слушай, у меня на хате никого сегодня не будет. Хочешь, освобожу ее для тебя?
Взгляд Геры выражал такое непонимание, как будто Тоша только что предложил ему слетать на Луну за кислородом.
– Зачем?
– Ну, ты и придурок! За шкафом! Приведешь туда кого-нибудь, ту же Лизку, или Ольгу. Я ключи тебе дам, а сам у соседа потусуюсь. Только в восемь родаки должны приехать, поэтому надо управиться до этого времени.
После этих слов недоумение во взгляде одноклассника исчезло, на его место пришла злость.
– Да иди ты... со своей хатой...
Антон был не понят. Он же просто хотел помочь. Почему тогда его желание принимается в штыки? Вернувшись в класс, Гера молча сел на свое место и демонстративно уткнулся в учебник. Тоше было непонятно поведение друга, но ссориться с ним из-за пустяков он не хотел.
– Гер...
– Отвали...
– Гера. Ты... это... извини, если обидел... Я же как лучше хотел...
Герман наконец-то поднял глаза и почти бесцветным голосом произнес:
– Проехали. Просто больше мне не предлагай такого. Если мне надо будет, то у меня есть, где.
Прозвенел звонок, в класс вошла учительница. А в голову Антону пришла мысль, что больше не стоит давить на друга и навязываться ему. Так можно и дружбу потерять. А он ею дорожил.
***
Антон с нетерпением ждал окончания школы. В молодости - торопишься жить, в старости - просишь время не идти так быстро. Последний звонок и вручение аттестата прошли без происшествий. Основной загул был намечен на выпускной. Тоша сам собирал деньги и затаривался спиртными напитками и сигаретами. Идею одного из одноклассников прикупить "колес" отверг сразу. "Если хочешь травиться - делай это сам. Меня не впутывай".
Голубая ленточка выпускника 2000 года так и норовила свалиться с плеча. Только булавка и спасала. Таких, как он, были сотни, если не тысячи. Всеобщее оживление, веселье и чувство свободы. Казалось, что вот он - мир. Только раскрой ладони - и он тут же упадет тебе в руки. Тоша не понимал людей, которым было жалко расставаться со школой. Да, здесь случалось всякое: и плохое, и хорошее. Этого места будет не хватать первое время. Но теперь это - перевернутая страница. Нельзя смотреть назад. Надо двигаться вперед.
Парк, куда они пришли продолжить праздник, не спал. Ему может и хотелось отдохнуть, половить ветерок в кронах деревьев или проследить за голубями, что топчут дорожки в поисках оставленных семечек. Но сегодня ему не оставили такой возможности. Выпускники сделали это место баром, танцевальной площадкой и еще черт знает чем.
Тошу распирало. Не чувство гордости, хотя ему можно было гордиться собой - аттестат был более чем хороший, особенно если учесть, что на учебу тратилось не так уж много сил и времени. Его распирало чувство собственного "я". Не эгоизм, хотя и он имелся, а ощущение молодости и одуряющего счастья.
Прыжок в пруд - результат эйфории. Почему-то именно так казалось сделать правильным и классным. Пьяный мозг не соображал, а остановить его обладателя - не успели.
– Долбо*б! Какой же ты долбо*б, Тоха!
"Пловец" услышал, как на него ругается друг. Зачем? Можно же составить ему компанию и почувствовать эту свободу тоже.
– Вылезай, придурок! Замерзнешь и простынешь!
– Нет! Здесь так классно! Давай, ныряй ко мне!
Не хотелось на берег. Казалось, что если он сейчас выберется, то это состояние испарится и больше никогда не появится. Терять его не хотелось. Ведь дело не в выпитом алкоголе. Точнее, не только в нем. Просто этот день и эту ночь уже никогда не повторить.
– Ну, и какого х*ра ты творишь? Вот нафига это было делать? Теперь весь выпускной - коту под хвост.
Как и думалось, эйфория проходила, но Антон всячески пытался ее удержать. Все силы уходили на это, а не на то, чтобы выжимать мокрую одежду. Холод не чувствовался. Укол расстегнувшейся булавки - тоже.
– Не бурчи. У меня от тебя голова болит. И вообще, я теперь взрослый. Могу делать, что хочу, и никто мне - не указ. Даже ты.
– Вставай, отведу тебя домой.
– Не хочу домой! Хочу продолжать праздновать. Эй! Куда вы пошли?!
– Антон махал руками бывшим одноклассникам, но они уже его не слышали. Для них праздник продолжался, а для Королева и Городецкого - нет.
– Идем. Помогу тебе дойти до дома, - Антон поднялся, ухватившись за руку Геры.
– А потом куда?
– Домой. У меня есть деньги на такси.
– Нет. Останешься со мной. Родители и слова не скажут.
– Зато мои скажут. Поэтому - нет.
Антон не поверил, но решил, что у Геры, наверно, уже есть другие планы. Неужели он наконец-то потеряет девственность в эту ночь? Можно только порадоваться за друга. Надо только убедиться и выяснить - с кем. Поэтому он завел разговор о своей недавней знакомой.
– ... И вот, прикинь, я ей говорю, давай ко мне, а она - нет, я храню себя до восемнадцати. Прикинь? Ну, дура...
– Угу.
– Ну и, короче, я послал ее и подкатил к ее подружке. Ну, а что? Та оказалась более сговорчивой... И это, ну, все, как надо, грудь большая, попка круглая... Слушай, а хочешь, я тебя с ней познакомлю? Безотказная девица, сто процентов - даст!
– Не надо. Не хочу.
"Ага. Вот оно! Значит, точно, не домой поедет, а к кому-нибудь в гости".
– А чего ты хочешь? Скажи? Я договорюсь. Любую уломаю для тебя.