Трудно быть сержантом
Шрифт:
Когда они подошли, генерал глубоко вздохнул и сказал:
— Становитесь здесь!
— Что, сэр? Тут генерал сделал свирепое лицо я ответил:
— Послушайте, будьте добры не задавать мне вопросов, проходите сюда и выполняйте приказание. Вы, капрал, тоже идите сюда и если можно, воздержитесь от идиотского вопроса "Что, сэр?".
Все собрались в указанном месте и стояли руки по швам и впрямь, как на параде, а генерал все дергался от волнения. Наконец он повернулся ко мне и заметил:
— Теперь только оркестра не хватает. Понимаешь, просто
— Ну что вы, те беспокойтесь, можно и оркестра.
— Слава богу, — обрадовался генерал. — Надеюсь, и Бен не придерется не этому. — Он так разволновался, что все время хватал ртом воздух.
— Так вот, — добавил генерал, — хватит меня разглядывать, беги за Беном, об остальном я сам позабочусь, если только тебе еще что-нибудь не взбрело в голову.
— Да как вам сказать… А что, если и генерала Полларда здесь поставить, а? Два генерала как-то солиднее, — ответил я, и это, наверное, больно задело генерала: ему стало обидно, что он сам до этого не додумался. Генерал напыжился, хотел что-то сказать в свое оправдание, но только пробормотал: "Черт возьми!" — и согласился все устроить по-моему. Он попросил меня отойти в сторону и позвать Бена, а остальное он взялся устроить сам.
Пришлось этом ограничиться, хотя, признаться, меня осенила новая идея: вот если бы генерал приказал всем петь какой-нибудь марш, тогда Бену было бы куда легче идти за медалью. Но эту идею я оставил зачем, думаю, огорчать человека, раз ему и так обидно, что его заткнули за пояс.
Подошел я к Бену, а он никак не может понять, в чем дело, и меня это здорово позабавило. Тут мы услышали, как генерал прорабатывает сержанта Кинга:
— Если вы еще раз спросите меня: «Что» сэр?", я из вас… И, будьте добры, не смотрите на меня с таким идиотским выражением. Как только кончится эта проклятая комедия, извольте пройти со мной, вам тоже придется подписать кое-какие бумаги. Вы слышите, сержант? Впрочем, с сегодняшнего дня не сержант, а рядовой Кинг.
Услышав это, Бен сильно заволновался и спросил;
— Что там происходит, что случилось?
— Наберись терпения, генерал готовит для тебя сюрприз.
— Почему все собрались у дерева, может быть, и нам пойти туда?
— Рано еще, генерал сам тебя вызовет.
А задержка была из-за генерала Полларда… он никак не соглашался встать вместе со всеми. Наш генерал просил его:
— Вернон, пожалуйста, не в службу, а в дружбу… А тот отвечал:
— Черт возьми, Джек, я готов все сделать для тебя, но неужели ты хочешь, чтобы здесь, в лесу, я вытягивался перед двумя рядовыми?
А наш генерал снова, да так жалобно:
— Послушай, Вернон, я тебя понимаю, но если ты не откажешь мне и в этой просьбе, клянусь богом, я пойду для тебя на все. Что же мне делать, этот парень из меня веревки вьет.
Они поговорили еще немного, и, наконец генерал Поллард согласился. Тогда наш генерал радостно крикнул нам:
— Всё в порядке. Идите получайте!
Тут
— Иди, Бен, не робей. Ты только подойди к генералу, и он вручит тебе медаль.
— Мне не верится, я… Тут генерал как рявкнет:
— Да подходи же, черт тебя дери, получай свою медаль!
И видели бы вы, как встрепенулся Бен! Лицо его засветилось от счастья, в глазах появился блеск, он выпятил грудь и, чеканя шаг, направился к генералу. Мы промаршировали мимо машины, и я защелкал языком, подражая барабанному бою: трата-та, трата-та, чтобы ему было легче держать ногу, и он, вышагивая, как на параде, подошел к генералу и браво отсалютовал, а генерал подергался немного и взял под козырек. Все стояли по стойке «смирно». И, надо сказать, это было потрясающее зрелище! Вот капрал осветил фонариком лист в руках генерала, и тот прочитал, как мы вытаскивали друг друга из горящего самолета, как прославили военно-воздушные силы и т. д. Кончив читать, генерал собственноручно приколол нам на грудь медали и поздравил. И остальные принялись нас поздравлять и пожимать руки. Наконец генерал сказал:
— Ну, если вы ничего больше не можете придумать, кончим на этом. Садитесь в машину — и на аэродром, там вас ждет самолет
— Вы с нами очень хорошо обошлись, генерал, мы уж и не знаем, как вас благодарить, — сказал я.
Генерал ничего не ответил. Он направился было к машине, но вдруг заметил сержанта Кинга и заорал:
— Наконец-то вы мне попались! Следуйте за мной, подпишите документы и поедете вместе с ними. Благодарите всевышнего, что я только разжаловал вас в солдаты.
У нас и так все складывалось как нельзя лучше, а тут еще новая радость-сержант Кинг едет вместе с нами! Мы с Беном сели в машину, через некоторое время к нам присоединился и сержант, и. когда машина тронулась, на душе у меня стало еще-веселее. Я хлопнул Бена по плечу и оказал:
— Видишь, Бен, дружище, какое счастье нам привалило: и медали получили, и живы остались. Ты и впрямь тогда верно рассудил, что в военно-воздушных силах, получить награду — сущий пустяк.
— Военно — воздушные силы? — переспросил водитель. — Вы, парни, теперь в пехтуре.
— Как в пехоте? — удивился Бен.
— Так точно, чувак, вас перевели в пехоту. В багажнике лежит ваше новое обмундирование. Как только приедем на аэродром, переоденетесь. Достукались, чуваки.
Тут Бен посмотрел на меня, и рот его растянулся в широченной улыбке. Он потрогал медаль на груди и ошалело завопил:
— Черт возьми, мы, наконец: в пехоте! Сержант Кинг, казалось, вполне разделял нашу радость, он долго смотрел в окно, не говоря ни слова, будто не мог поверить такому счастью. А когда Бен сказал, что мы неразлучны, как три мушкетёра, и готов держать пари, что нам всё время придётся служить в одной части, сержант Кинг совсем разволновался. Отвернувшись к окну, он всю дорогу до аэропорта дёргался, совсем как наш генерал, когда он вручал нам с Беном медали.