Трудные дети
Шрифт:
Меня не пустили. Пусть я и была дорого одета, выглядела дорого, но "в залах проходит важный банкет".
– Разрешите пройти, - как можно вежливее сказала я, пытаясь пройти внутрь.
– Сожалеем, - невозмутимо отвечал швейцар.
– Но вашего имени в списке нет.
– Меня молодой человек ждет. Марат Залмаев.
Мужчина сверился со списком.
– Сожалеем, но этот гость уже приехал в сопровождении дамы, которая внесена в список гостей.
Ах вот как. С дамой, значит. Во мне всколыхнулась такая ярость и обида, что потемнело в глазах. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть,
И за углом ресторана я наткнулась на какого-то мужчину, выходившего из машины. Покачнулась, но тот меня заботливо поддержал за плечи.
– Вы хоть смотрите куда идете, девушка, - и тут же с удивлением меня приподняли.
– Александра?
Пришлось оторвать взгляд от собственных босоножек и поглядеть на удивленного и с каждой минутой все более довольного Вячеслава. С нашей последней встречи он еще немного поправился, погрузнел, а шею обвивала цепочка, раза в два толще предыдущей. Тоже растет, как и Залмаев.
– Ты меня помнишь? Москва слезам не верит.
– Конечно, Вячеслав. Вы любите поговорить и чертовски хорошо танцуете.
Он раскатисто рассмеялся, чуть отстранив меня, но по-прежнему бережно поддерживая за локоток.
– Такой характеристики мне никогда не давали.
– Буду считать себя исключением.
– А ты похорошела с нашей последней встречи, - оценивающе изогнул бровь Слава, разглядывая меня как произведение искусства. Как будто раздумывал, покупать или не покупать.
– Я бы сказал, расцвела.
– Ну, знаете ли, в моем возрасте это нормальное явление. Я расстроилась, если бы было наоборот.
– Ты снова пьяна и немногословна?
Отвернувшись в сторону, я невесело усмехнулась.
– Скорее, немногословна и трезва. Что куда хуже. Скажи, Слава...Можно к тебе так обращаться?
Мужчина сделал знак двум охранникам, и те встали у нас за спиной. Мы же неторопливо направились в сторону ресторана.
– Нужно. Я еще не старый.
– Слава, а ты приехал сюда по делу? В том смысле, что...Мне надо попасть в ресторан, а там все собираются по приглашениям, и меня не пускают.
– Очень надо?
– Очень.
– Ну пошли.
Мы уверенно прошли мимо застывших как статуи швейцаров, которые совсем не попытались преградить мне дорогу, и попали в роскошный, дорогой и богато украшенный зал, в данный момент наполненный не таким уж большим количеством людей, но каждый держался с таким апломбом и вызовом, что наполненность помещения ощущалась острее, чем было на самом деле.
– Ты сюда к кому-то приехала?
– с понимающей улыбкой произнес Слава. Когда я замялась и отвернулась, он похлопал меня по спине.
– Да ладно, не теряйся. Я с самого начала знал, что не просто так ты просила тебя провести. Иди, решай свои проблемы, - он подтолкнул меня к скоплению гостей и пробормотал себе под нос, правда так, чтобы я все услышала.
– Хотя какой дурак будет создавать такой девушке проблемы...
Я не стала ломаться и заверять его в том, что он все не правильно понял. Правильно
Марат нашелся через пять минут у самой дальней стены, за колонной. Он стоял не один, рядом с ним двое мужчин и две женщины, одна из которых сладко чечену улыбалась, переливающимся на свету бокалом поигрывала и все время слегка отставляла вперед стройную ногу, чтобы продемонстрировать ее длину в умопомрачительном разрезе платья. А потом еще за предплечье его обняла, на себя потянула и прошептала что-то такое на ушко. Марат, сверкнув глазами, рассмеялся.
Какая же гнида он! Но я держала себя в руках, я не собиралась позорить его и себя истерикой в стиле ревнивой жены.
Подхватила у сновавшего неподалеку официанта бокал шампанского, выпила залпом. Взяла еще один. Медленно прошла вперед, села почти напротив веселой компании, где рыжая дура буквально грудью уже Марату на руку легла. А ведь красивая. В этом можно было не сомневаться. Такая фигуристая, что даже Оксана курит в сторонке.
Чечен затылком что-то почувствовал, стремительно повернул голову, и когда меня увидел, моментально лишился дара речи. А я для усиления эффекта даже бокалом, полупустым, правда, ему отсалютовала, хотя хотелось не салютовать, а в голову ему его запустить.
Марат торопливо извинился перед собеседниками, разжал пальчики рыжей и широкими шагами направился ко мне. Выражение его лица не обещало ничего хорошего. Мое тоже.
– Вечер добрый. Как работа? Кипит, я смотрю?
– Ты что здесь делаешь?
– яростным, полным обещания в ближайшее время придушить, голосом процедил Марат.
– Как ты сюда попала?
Многозначительно закатила глаза и лениво ногу на ногу закинула, так что и без того короткое платье потихоньку поползло вверх.
– Знал бы ты, Марат, какие у меня связи...
– Какие связи?
Голос повышать было нельзя, дергать меня за руку - тоже. Не на глазах десятков людей, каждый из которых с Маратом знаком лично или хотя бы наслышан.
– Поднимайся и пойдем, - чечен обхватил меня за запястье так, что со стороны казалось, будто он нежно меня уговаривает. На самом деле - у меня кости хрустели от его хватки.
– Поднимайся, сказал, и пойдем. Надо серьезно поговорить.
Лениво бокал отставила, ногу опустила и, грациозно изогнувшись в спине, медленно поднялась, игнорируя нарастающее давление его руки. Не хрустальная, не сломаюсь. Кинула взгляд за плечо Марата - рыжая, сдвинув тонкие брови на переносице, с недоумением и недовольством смотрела на то, как чечен меня уводит. Но подходить не рискнула. Правильно. Себя надо беречь.
– У вас есть свободный кабинет, где никто не помешает?
– вежливо обратился Марат к метрдотелю.
Тот степенно кивнул и отработанный жестом указал на темневший проход.
– Да, конечно, вторая дверь слева.
Как только мы скрылись в мягком полумраке, напускная вежливость с Марата как змеиная кожа слезла. Он больно меня дернул, из-за чего в темноте я споткнулась об собственные же ноги, и возмущенно попросила:
– А поаккуратнее нельзя? Я все-таки живой человек!