Трясина.Год Тысячный ч.1-2
Шрифт:
Это варварское наречие он искренне ненавидел. После каждой фразы, произнесённой на семгальском, ему хотелось прополоскать рот водой. Но чем дальше от столицы, тем хуже местные владели ромейским, так что Квестор вынужден был перейти на привычный им диалект.
– Трое, Ваша Честь, - с готовностью ответил начальник тюрьмы, - Двое за неуплату налогов, один подозревается в мошенничестве. Он продавал горожанам засушенные хвосты болотных бобров. Измельчённые в порошок и смешанные с винным уксусом, они якобы помогают при мужском...
– Эти подробности меня не интересуют, - оборвал его Квестор.
Начальник
– Где задержанный?
Начальник тюрьмы засуетился.
– В допросной, Ваша Честь. Извольте проследовать за мной.
В допросной, тесной комнатке с крошеным зарешёченным окошком под самым потолком, царил полумрак. Из мебели тут была пара стульев, узкая скамья и стол, на котором стояла карбидная лампа. Во время допросов резкий, ослепляющий свет лампы направляли в лицо задержанным, дабы сломить их волю и внушить чувство незащищённости. У двери застыл навытяжку вооруженный солдат-ромеец.
Пленник сидел на скамье, низко опустив голову и упершись ладонями в колени. На нём была поношенная меховая куртка явно с чужого плеча и армейские ботинки, уже изрядно стоптанные. Обычный вид для мятежника. Отребье, не могут даже пошить себе приличную униформу, подумал Квестор. И вооружены кто чем. Некоторые лезут в бой чуть ли не с дубинками. Как те дикари, что жили на Континенте до Года Всесожжения, если верить хронистам. На что вообще они рассчитывают, эти повстанцы? Думают напугать Августу, показав ей дуло двустволки? Кретины... Квестор перевёл взгляд на стол, на котором были разложены конфискованные у пленника вещи: пара шнурков (сняли с ботинок), армейский нож, сумка с патронами, винтовка, и...
– Интересно, - пробормотал Квестор и указательным пальцем правой руки, затянутой в перчатку, подцепил со стола тонкую серебряную цепочку.
На конце цепочки покачивалась маленькая продолговатая капсула-фиал. В таких капсулах обычно хранят атропос. Этот смертельный яд использует только служба безопасности, простым смертным он, как правило, недоступен.
– Откуда это у тебя?
– спросил Квестор на ромейском.
Молчание. Не понимает, что ли? Явно из какой-нибудь глуши, там языка Империи до сих пор почти не знают.
– Я спрашиваю, капсулу где взял, висельник?
– повторил он, перейдя на семгальский.
– Это было при задержанном, Ваша Честь, - вмешался начальник тюрьмы.
– Он стрелял по военным, зажав капсулу в зубах. Это, наверное, новый обычай у мятежников - носить при себе капсулы с атропосом, чтоб, значит, не сдаваться в плен живыми...
– Подарок любимой, - сказал пленник, не поднимая головы.
– Остроумно, - Квестор скривил губы в улыбке и аккуратно положил капсулу на стол.
Конторских завалили, не иначе, размышлял он, глядя на пленника. И обобрали тела. Падальщики. Жаль, жаль, что Наместник требует доставлять их в столицу живыми. Будь его воля....
– Имя?
– спросил Квестор.
– Злыдзень, - сказал задержанный, по-прежнему, как показалось Квестору, глядя в пол.
Квестор шумно вздохнул и потёр переносицу кончиками пальцев.
– Полагаю, этот ответ неверный. Попробуем ещё раз.
Он подошёл к пленнику и, ухватив его за волосы, рванул вверх.
– Имя!
– рявкнул Квестор, и вдруг отшатнулся.
На
Юстин Варда всегда испытывал неприязнь к разного рода увечным и юродивым. Каждый раз, завидев на улице какого-нибудь калеку-попрошайку, он отводил глаза и спешил перейти на противоположную сторону. Вполне естественная реакция здорового человека на телесную немощь и уродство... Крысёныш об этом, конечно же, знал, и намеренно не предупредил. Даже словом не обмолвился, кого именно придётся допрашивать. Сознательно совершённая подлость. Небось, смеётся сейчас. Крысёныш. Алех Валога. В своё время Квестор чуть было не подал рапорт об отставке, узнав, что Валога назначен на должность Доместика Феми. Туземец, гражданин второй категории. Ничтожество, выскочка и ненавистник ромейцев. Когда-нибудь Юстин Варда всё же выскажет Валоге всё, что о нём думает. А после он швырнёт заявление об уходе прямо в его крысиную физиономию. По-хорошему, так следовало бы поступить с самого начала, вместо того, чтобы терпеть унижения от этого семгальца... Алех Валога, однако, сейчас был далеко, и Квестор обрушил свой гнев на начальника тюрьмы.
– Почему не предупредили?!
– взревел он, переходя на язык Империи.
– Но...Ваша Честь...
– залепетал по-ромейски начальник тюрьмы. Языком Империи он владел из рук вон плохо, и сейчас мучительно морщил лоб, пытаясь подобрать слова.
– Доместик тоже хорош!
– бушевал Квестор.
– Потребую с него двойные премиальные. Я нанимался в эту контору не для того, чтоб возиться с калеками и умалишенными!
– Виноват, Ваше Благородие. Обещаю исправиться, - тихо сказал пленник.
Квестор замолчал на полуслове и с недоумением уставился на мятежника. Тот говорил на ромейском. Порченом, правда, с сильным акцентом, но всё же. Совладав с гневом, Квестор отмахнулся от лепетавшего что-то начальника тюрьмы и шагнул к пленнику. Взяв один из стульев, Квестор уселся перед ним так, чтобы их лица находились на одном уровне.
– Значит, по-нашему ты понимаешь, - сказал Квестор на языке Империи.
– И стало быть, осознаёшь, где сейчас находишься. В твоих же интересах с нами сотрудничать, иначе мы вынуждены будем прибегнуть...
– А мне есть что терять?
– перебил его слепец. Квестор готов был поклясться, что он ухмыляется. Так-так. Скоморошничать вздумал? Напрасно. Квестор по привычке бросил взгляд на карбидную лампу, покачал головой, мысленно назвав себя болваном, и снова повернулся к пленнику
– Послушай-ка, любезный, - сказал Квестор, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, - Взять с тебя и вправду особо нечего. А вот язык тебе можно подрезать. Да, да. Полевым хирургом я хоть и не служил, но со скальпелем управляюсь неплохо. И пальцы. На обеих руках. Знаешь, что бывает, если заложить их в дверной зазор? Дверь здесь железная, кстати. А после мы, так и быть, отпустим тебя. Возможно, ты отыщешь дорогу к лагерю мятежников, в чём я, однако, сомневаюсь. Учитывая, что перед тобой агент Тайной Канцелярии, ты должен осознавать, что это не пустая угроза.