Тщательная работа

Леметр Пьер

Луи составил собственный список. Когда он зашел, чтобы подвести итог, Камиль бросил на него вопросительный взгляд и понял, что коллеге повезло не больше, чем ему. Он рассеянно глянул в блокнот, куда Луи своим вычурным почерком вписывал находки: выстрелы из револьвера, удары ножом или кастетом, несколько изнасилований, еще одно повешение…

— Ладно, пока хватит, — сказал Камиль.

10

В 18 часов команда собралась в кабинете Камиля на последнее за сегодняшний день совещание и подведение итогов.

— Кто

начнет? — спросил Камиль.

Все переглянулись. Камиль глубоко вздохнул:

— Луи, давай.

— Мы в общих чертах просмотрели другие произведения Джеймса Эллроя, о которых шеф дум… Извините, — добавил он, прикусив язык.

— Две вещи, Луи, — отметил Камиль, улыбаясь. — Во-первых, что касается твоего «шефа» — ты верно сделал, что дал задний ход, ты же знаешь, как я к этому отношусь. И второе: насчет книг, не стоит ничего приукрашивать.

— Ладно, — сказал Луи, тоже улыбнувшись. — Короче говоря, мы пролистали практически все произведения Джеймса Эллроя и не нашли ничего, что подтверждало бы гипотезу о воспроизведении сцены из книги. Так пойдет?

— Отлично, Луи, ты настоящий джентльмен. Добавлю, что мы потеряли целых полдня. Оба. И что это была полная чушь. Думаю, тема исчерпана…

Все трое улыбнулись.

— Ну, Мальваль, а у тебя что? — продолжил Камиль.

— Что у нас стоит слева от «ничего»?

— Меньше, чем ничего, — сказал Луи.

— Трижды ничего, — рискнул Арман.

— Тогда, — продолжил Мальваль, — у меня меньше, чем трижды ничего. На искусственной коровьей шкуре нет никаких этикеток или отметок, которые бы позволили отследить ее покупку или найти изготовителей. Черно-белые обои в ванной не французского производства. Завтра мне обещали список основных зарубежных изготовителей. Их, должно быть, сотен пять по меньшей мере. Я начну глобальный розыск, но не думаю, что наш парень в открытую отправился покупать обои и представил фотокопию своего удостоверения личности.

— Это и впрямь маловероятно, — сказал Камиль. — Дальше?

— В гостинице «Меркурий», куда Эвелин Руврей в первый раз пришла с клиентом — ее будущим убийцей, — номер был оплачен наличными. Никто ничего не помнит. А в лаборатории не сумели восстановить серийные номера аудиовидеоаппаратуры, телевизора, CD-проигрывателя и всего прочего. Такие модели продаются тысячами. На этом след обрывается.

— Понятно. Что-нибудь еще?

— Да, еще один тупик, если вам интересно…

— И все же расскажи.

— Видеопленка является отрывком из еженедельной американской передачи, которая вот уже больше десяти лет идет по US-Gag. Передача очень популярная, а этому отрывку четыре года.

— Как ты узнал?

— Первый канал. Они закупили всю серию. Но это такая фигня, что даже они прекратили показ. Только заткнули несколько дыр в программе тем, что сочли лучшими эпизодами. Тот, где собака чистит апельсин, показывали седьмого февраля этого года. Наш парень мог ее записать тогда. Что до спичечного коробка, то на самом деле он поддельный. Изначально это был самый обычный коробок, который продается в любом табачном ларьке. Надпись «Le Palio’s» была изготовлена

при помощи цветного принтера, каких во Франции сотня тысяч. Бумагу использовали тоже самую расхожую. Это же относится и к макетному клею, которым завершили работу.

— Похоже на название ночного клуба или чего-то в том же роде.

— Конечно… или бара… Собственно, что так, что этак, дела не меняет…

— Да, именно, дела не меняет: у нас решительно ничего нет.

— Примерно так.

— Не совсем, — сказал Луи, не поднимая глаз от своего блокнота.

Мальваль и Арман посмотрели на него. Камиль заговорил, разглядывая собственные ступни:

— Луи прав. Вовсе не одно и то же. Мы имеем дело с высшим уровнем режиссуры. Существует две категории улик. Предметы, купленные в торговых сетях, которые невозможно отследить, и те, которые были тщательно подготовлены… Это как твоя история с японским диваном, — добавил он, глядя на Армана.

Арман, вырванный из своих размышлений, поспешно открыл блокнот:

— Ну да, можно и так сказать… Вот только мы не можем отследить этого самого Дюнфора. Ложное имя, оплата международным переводом, доставка дивана на мебельный склад в Жанвилье на имя… — он сверился с блокнотом, — какого-то Писа… Короче, здесь тоже облом.

— «Peace»… — прокомментировал Мальваль, — это значит «мир»? Да он шутник…

— Обхохочешься, — бросил Камиль.

— А почему он использует иностранные имена? — спросил Луи. — Это как-то странно…

— По-моему, он просто сноб… — изрек Мальваль.

— Браво, Мальваль, вот уж бесценная улика, — улыбнулся Камиль. — Возьми на себя поиск всех снобов во Франции и проверь их алиби, идет?

Мальваль только отмахнулся.

— Что еще? — поторопил Камиль.

— О журнале, — продолжил Арман, — тут кое-что поинтересней. Ну, вроде бы… Это весенний номер «Gentlemen’s Quaterly», американского журнала мужской моды.

— Английского, — уточнил Луи.

Арман сверился с блокнотом:

— Точно, английского, ты прав.

— И… что тут «поинтересней»? — потерял терпение Камиль.

— Журнал продается в нескольких английских и американских книжных магазинах в Париже. Но их не так уж много. Я позвонил в два-три. И мне повезло: какой-то мужчина заказал старый номер, а именно мартовский, в «Bretano’s», на авеню Опера, около трех недель назад.

Арман снова погрузился в свои записи, явно желая во всех подробностях рассказать, как он обнаружил искомый след.

— Короче, Арман, короче… — бросил Камиль.

— Так я уже… Заказ был сделан мужчиной, продавщица совершенно уверена. Он приходил в субботу после полудня. А в этот день и в это время у них наплыв клиентов. Он заказал и оплатил наличными. Девушка не помнит его примет. Сказала только: «Мужчина». Он вернулся на следующей неделе, в тот же день и тот же час. Тот же результат. Девушка его не помнит.

— Хорошенькое дело… — заметил Мальваль.

— Содержимое чемодана тоже ничего не дает, — продолжал Арман. — Исследования продолжаются. Все вещи там — предметы роскоши, но все-таки довольно распространенные, и если не случайное везение…