Туман. Авель Санчес; Тиран Бандерас; Салакаин отважный. Вечера в Буэн-Ретиро
Шрифт:
Пораженный студент смотрит на него, ничего не соображая… Все плывет в каком-то кошмаре… Перед глазами стоит еще физиономии человека, только что сгинувшего в предрассветном сумраке окна, которое, в силу странных сцеплений жизненных обстоятельств, оставалось всю ночь открытым, словно нарочно подготовленное для столь мелодраматической развязки.
Начито всхлипывает, пьяно и трусливо:
— Я тут, перед вами, милый юноша. Помогите, ради всего святого, дайте глоток воды… Я хочу очнуться… Ведь это все сон, жуткий сои!..
Начито срывается на петушиный крик. Из коридора доносится шум голосов и бряцание оружия. На пороге распахнутой двери появляется с револьвером в руке майор Абилио дель Валье. За ним — солдаты с винтовками:
— Руки вверх!
V
Через другую дверь врывается в комнату огромного роста женщина, босая, в нижней юбке и накидке: развевается грива золотистых волос, глаза и брови иссиня-черные, и потому на очень смуглом ее лице они кажутся угольками на фоне пепла. Мощью фигуры она напоминает античную Ниобею, а подчеркнутой мускулистостью рук — барочную статую. Донья Росита Пинтадо врывается подобно урагану, испуская гневные вопли и отчаянно жестикулируя:
— Чего вам здесь надо? У ж не хотите ли вы забрать моего ребенка? Кто вас прислал? Хотите его арестовать? Куда смотрит закон!
Майор дель Валье пытается уговаривать:
— Не сердитесь, донья Росита. Ваш сын должен дать показания. Даю вам слово, что, как только он это сделает, докажет свою непричастность, он тут ж е вернется домой. Ничто ему не грозит. Так уж сложились обстоятельства. Если ваш сын не виновен, он будет тут же отпущен, верьте моему слову.
Юноша взглянул исподлобья на мать. Взволнованная, перепуганная великанша, раскрыв объятия, бросилась к сыну. Сын властно остановил ее:
— Замолчи, мать, и успокойся. Скандалить тут бесполезно.
Мать вскрикнула:
— Я пе переживу!
— Пойми, мне нечего опасаться, я ни в чем не виноват!
Великанша продолжала мучиться сомнениями:
— Майор дель Валье, скажите, что же все-таки произошло?
Вмешался студент:
— Кто-то, спасаясь от преследования, сюда вбежал и тут же выпрыгнул в окно.
— А ты ему что сказал?
— Я даже не успел хорошенько его разглядеть…
Майор дель Валье его прервал:
— Соответствующие показания вы дадите там, где положено, и, надеюсь, вопрос будет исчерпан.
Великанша, скрестив на груди руки, спросила:
— А известно, кто был этот бежавший?
Сквозь пары перегара подал голос Начито:
— Полковник ла Гайдара!
Зажатый между двумя солдатами, Начито всхлипывал; лицо его блестело от обильных слез, нос походил на капельницу.
Ничего пе понимая, донья Росита с изумлением спросила:
— Как? И вы тоже плачете?
— Я погиб.
Майор дель Валье взмахивает палашом, и конвой уводит студента и Начито.
VI
Приклеившись к зарешеченным окнам, растрепанные, с ввалившимися от бессонной ночи глазами, следили питомицы Тарасены за проходившим мимо конвоем. Они силились разглядеть арестантов, безмолвные силуэты которых угадывались за серой решеткой стволов. Из-под арки звонницы женской обители выглядывал пономарь. В фортах и казармах трубили зорю рожки дневальных. Индейцы, перевозящие по ночам грузы, вступали в город, ведя за собой караваны лам, навьюченных кустарными изделиями и плодами из окрестных горных селений. Дыхание разгоряченных животных разгоняло холодный туман. В блуждающем звоне корабельных склянок просыпалась гавань. Конвой, уводящий арестованных, таял под Аркильо-де-лас-Португесас. В публичном доме бушевала хозяйка, загоняя своих питомиц спать на чердак, а хозяин тем временем с цветком за ухом перестилал белье на ложах продажной любви. Лупита Романтик, в розовой ночной сорочке, молилась перед алтарем, установленным в Зеленой гостиной. Хозяин, держа в зубах булавку и расправляя складки на одеяле, процедил:
— До сих пор не очухаюсь от страха!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КОЛДОВСКОЙ АМУЛЕТ
КНИГА ПЕРВАЯ. БЕГСТВО
I
В роковую для себя минуту полковник ла Гайдара вспомнил об одном индейце, который был сильно ему обязан за ряд оказанных в свое время благодеяний. Пройдя Аркильо-де-Мадрес, полковник, чтобы не вызывать подозрений, замедлил шаг и вы шел на Камно-дель-Перулеро.
II
Из-за шрама па лине Сакариаса Сан Хосе окрестили Сакариасом Крестоносном. Хижина его находилась посреди топкой равнины, покрытой камышом и наносными песками и называвшейся Камно-дель Перулеро. На заболоченных местах ее клевали свою добычу крупные коршуны, которых в Аидах называли «аурас», а в Мексике — «сонилотес». Лошади мирно пощипывали траву, буйно растущую вдоль оросительных каналов. Сакариас расписывал глиняную посуду изображениями диковинных чудовищ из древних легенд. Нескончаемые заросли камышей и песчаные дюны тонули в раннем тумане. Свиньи рылись в болоте за хижиной, а гончар, сидя на корточках, в одной рубашке и индейской шляпе на голове, старательно выводил узоры на чашках и кувшинах. Не обращая внимания на тучи мошкары, Крестоносец работал, лишь время от времени поглядывая на тростниковые заросли, где валялась дохлая лошадь. Настроение у Крестоносца было подавленное: коршун, сидевший на крыше и взмахивавший черными крыльями, казался ему явно дурным предзнаменованием. Портила настроение и другая зловещая примета: смазались краски на росписи. Желтый цвет — обещание бед и огорчений, черный — тюрьма, а то и смерть! Ему вдруг вспомнилось, что прошлой ночью, гася огонь, его жена обнаружила под каменной ступкой для толчения маиса саламандру… С неторопливой осторожностью работая кистью, горшечник никак не мог отделаться от мешавших ему мучительных мыслей.
III
В глубине хижины индианка, жена Сакариаса, прячет в рубашку грудь, отстраняя малыша, который в истерике заваливается на земляной пол. Мать шлепком поднимает его и за ухо выводит из хижины. Подойдя к мужу, она внимательно разглядывает работу.
— Сакариас, чего ты все молчишь да молчишь!
— Чего тебе?
— Дома — шаром покати.
— Сегодня обожгу посуду.
— А пока что мы будем есть?
С горькой усмешкой Сакариас отшучивается:
— Не морочь голову! Говорят, что в пост надо поститься…
Сакариас не договорил, рука с кистью застыла в воздухе: на пороге хижины он увидел полковника ла Гайдара, который, приложив палец к губам, выразительно смотрел на него.
IV
Легко перебирая босыми ногами, индеец подбегает к полковнику, оба отходят к растущей неподалеку агаве и начинают оживленно шептаться:
— Сакариас, хочешь помочь мне в одном трудном деле?
— Вы же знаете, хозяин, что я всегда к вашим услугам!
— Речь идет о петле, дружище. Мой куманек, Сантос Бандерас, хочет сыграть со мной злую шутку. Ты мне поможешь?