Турнир

Мах Макс

«Боги? – споткнулся об это слово Трис. – Во множественном числе? Серьезно? Боги, а не бог?»

В следующее мгновение он вспомнил их имена и уже не удивлялся множественному числу. Богов и богинь в имперском пантеоне было достаточно много, и Трис знал про них все, что должен знать о богах взрослый образованный человек.

«Ну, не бином Ньютона!» - сказал он себе и тут же снова споткнулся, теперь уже об эту фразу. Он, разумеется, знал, кто таков сэр Исаак Ньютон, но вот такого фразеологизма в том языке, на котором он сейчас думал и говорил, вроде бы, не существовало.

– Мы во Франции? – спросил он вслух.

– В империи франков, - поправил его старик.

– Точно! – вспомнил Трис. – Как я мог забыть!

– Давай, Трис, все-таки не отвлекаться от

дела. Пей, и я постараюсь все тебе объяснить.

– Как скажете, - Трис снова поднес стакан ко рту и в три больших глотка выпил все его содержимое.

Пилось легко, но никаких отчетливых изменений в организме Трис не почувствовал. Впрочем, возможно, это был эликсир отсроченного действия?

– Итак? – спросил он, отставляя стакан на полку в изголовье кровати. – Чье это тело?

Трис находился в сознании уже достаточно продолжительное время и успел сообразить, что, хотя ему в этом теле вполне комфортно, оно ему не принадлежит, потому что раньше у него было другое тело. Какое именно, он не помнил, но оно у него обязательно было. С ним он интуитивно и сравнивал себя нынешнего. И этот - новый он - был моложе и физически крепче, чем он прежний.

– Коротко говоря, оно ничье, - между тем ответил старик на заданный Трисом вопрос. – То есть, теперь-то оно твое, но ты, Трис, имея в виду интеллект, сознание и твою бессмертную душу, вселился в это тело всего лишь чуть больше сорока часов назад.

– Как это вселился? – не понял Трис.

– Обыкновенно, - пожал плечами старик. – Как вселяются в новый дом или надевают новый костюм. Там, в своем мире, - оговорюсь, что не знаю о нем ничего определенного, - ты умер. Смерть, видишь ли, обязательное условие перехода, иначе я не смог бы захватить твое «отражение» и переместить его в наш мир.

– Звучит зловеще, - прокомментировал Трис. – Вы что, колдун? Или безумный ученый?

– Я ученый, - подтвердил старик. – И, наверное, я безумен, если придумал и провернул эту аферу. Так что, да. Безумный ученый и маг. Да, да, Трис. Магия существует. Напряги-ка извилины!

Трис напряг память и с удивлением обнаружил, что старик прав. В этом мире магия действительно существует, а удивился он этому факту, потому что в его прежнем мире магии, по-видимому, не было.

– Кое-что прояснилось, - усмехнулся старик, - не правда ли?

– Да, - согласился Трис. – Кое-что.

– Итак, - продолжил свой рассказ старик. – Дано. Два физических мира. В одном человек умирает, а в другом воскресает. Однако, чтобы воскреснуть, нужно для начала освободиться от бренного тела, так как через Барьер между мирами может пройти только «отражение» - то есть совокупность таких нематериальных сущностей, как душа, интеллект и сознание. Само по себе, то есть, спонтанно, такое случается крайне редко, если происходит вообще. Но я смог выдернуть тебя оттуда сюда буквально в последний момент, когда тело уже умерло, а «отражение» об этом еще не знает. Смерть, знаешь ли, трудно перехитрить.

– Хорошо, - согласился Трис. – Я откуда-то оттуда. Не помню о том мире ничего конкретного, но знаю, что там я был другим. Однако вопрос остается: откуда взялось это тело, откуда взялись знания о мире и язык, на котором мы с вами разговариваем? Это ведь высокий франк, я прав?

– Терпение! – попросил старик.

– Терплю, - согласился Трис.

– Итак, тело. Для души и интеллекта потребен физический носитель. И мне после долгих поисков удалось найти подходящего парнишку. И не кривись! Я его не убивал. Он сам умер. Вернее, должен был умереть. Не знаю, как у вас там, но здесь иногда случается «отторжение», когда физические характеристики тела не позволяют разрешить конфликт между интеллектом и магией. Это редкая и практически неизлечимая болезнь. Если бы я не вмешался, парнишка просто сгорел бы изнутри. Поэтому я отключил его сознание и «заморозил» на время его магию. Делать такие вещи, скажу без ложной скромности, умеют во всем мире считанные единицы среди ученых колдунов. Но я смог. И более того, все то время, пока я искал «на той стороне» кого-нибудь вроде тебя, - а это, между прочим, годы труда, - я поддерживал в этом теле жизнь. Ну, а сорок часов назад я поселил в этом теле тебя. Парень красивый, породистый, что немаловажно, но об этом мы поговорим позже, и физически не просто здоров, а обладает отменным, хорошо натренированным организмом. Я ведь не только поддерживал в нем жизнь, я его все время совершенствовал, доведя, в конце концов, почти до идеала. Хочешь посмотреться в зеркало?

– Я потерплю.

На самом деле, очень хотелось узнать, как он теперь выглядит, но Трис решил «не мельтешить».

– Вот об этом я и говорил, - покивал каким-то своим мыслям старик-колдун. – Где бы я еще нашел кого-то вроде тебя? Интеллект такой, что мозг еле выдержал. Сорок часов – это ведь из-за того, что мозг трансформировался, подстраиваясь под твое сознание и интеллект.

«Еще бы, - мысленно усмехнулся Трис, - IQ[3] – 143. Не кот насрал. Знать бы еще, что это значит…»

Мысль, мелькнувшая в голове, имела смысл. Трис понимал, что коэффициент интеллекта – это какой-то способ оценить силу ума. Помнил, но уже смутно, что 140 – это не просто много, а очень много. Но на этом – все. Ничего больше на эту тему не вспоминалось. Вот разве что…

– А разве мозг взрослого человека способен меняться в лучшую сторону? – спросил он колдуна.

– Обычно не может, - спокойно объяснил тот. – С возрастом теряется гибкость, мозг выстраивается и «костенеет». Но то, что сделал я, это высшая магия, так что все у нас получилось.

– А теперь объясните мне, зачем это вам нужно? – спокойно спросил Трис. – Или вы, коллега, так тешите свою научную любознательность?

Назвав колдуна «коллегой», Трис сообразил, что на оговорку это не похоже. Скорее, подсознание шалит. Вот только в языке франков не нашлось подходящего термина, и слово «подсознание» всплыло в памяти на русском языке. Из этой маленькой лингвистической проблемы, Трис вывел, что раньше, по-видимому, говорил по-русски и был ученым, хотя так и не вспомнил, в какой именно научной области он специализировался.

– Зачем? – переспросил его старик. – Сейчас объясню. Но ты уж извини, Трис, коротко не получится.

– Давайте, как есть, - согласился Трис. – Я полежу пока, если не возражаете, и послушаю, а вы рассказывайте.

– Тогда придется начать издалека, - чуть усмехнулся старик, которому, похоже, нравился и весь этот дикий разговор, и возможность хоть кому-то рассказать о своем научном подвиге.
– Лет триста назад в одной благородной семье было нарушено право наследования. Дело в том, что в старых аристократических семьях, происходящих от алеманнов[4], а не от франков, и породнившихся в раннем средневековье с кланами гаэлов-хайлендеров[5], существует особая традиция наследования. Титул наследует не старший сын, а тот, кто обладает большей магической силой. Но там и тогда коллизия заключалась в том, что старший сын герцога был властным и харизматичным человеком. Дар у него был средней силы, но зато во всем остальном он являлся, что называется, образцом рыцарства. А младший брат, напротив, был очень сильным и крайне одаренным магом, но, как политик, воин или феодал, в подметки не годился своему старшему брату. Да он и не стремился к власти. Ему было чем заняться, лишь бы никто не мешал. Вот старший брат и предложил ему компромисс, который позволил бы обойти традицию наследования. Младший брат получил титул вождя клана, который исторически сохранялся за герцогом, а затем весь этот клан покинул герцогский род, став независимым, как и некоторые другие кланы в империи.

– Замысловато, - прокомментировал рассказ Трис. – И наверняка вышло боком для обоих.

– Да, получилось нехорошо, - согласился старик. – Со временем герцогский род потерял часть своей силы. На них, словно, проклятие легло. С тех пор, как власть осталась в руках старшего брата, в семье перестали рождаться сильные маги. Седьмой-восьмой ранг, максимум, а это плохо для них самих. Они все еще достаточно богаты, и знатность у них не отнять, но их влияние при дворе, да и вообще в империи, резко упало. Они превратились во второстепенный аристократический род.