Твердая рука
Шрифт:
— Вы считаете, нам стоит продолжать? — задал я вопрос.
— Непременно. — Он кивнул. — Я на вас очень надеюсь.
Мы без опоздания добрались до Ньюмаркета и быстро проехали на ферму Джорджа Каспара.
Я не увидел там «Ягуар» Тревора Динсгейта, да и других машин на ферме тоже не было. Если события в последние дни шли своим чередом, то он сейчас должен быть в Йорке и заниматься привычными букмекерскими делами. Но я в это не верил.
Джордж ждал Лукаса, и встреча со мной его явно не обрадовала. Розмари спустилась в просторный
— Убирайся, — проговорила она. — Как ты посмел здесь появиться?
На ее щеках вспыхнули пятна болезненного румянца. У нее был такой вид, словно она вот-вот схватит меня и вышвырнет из дома.
— Нет, нет, — вступился Лукас Вейнрайт. Ему, бывшему моряку, сделалось не по себе от бестактной женской выходки. — Джордж, пусть твоя жена хотя бы выслушает, что мы скажем.
Ему удалось убедить Розмари. Она с надменно-обиженным видом села на стул, а мы с Чико лениво развалились в креслах. Лукас Вейнрайт принялся рассказывать о рожистом воспалении свиней и сердечной недостаточности.
Каспары жадно слушали его. Я ощущал их замешательство и страх. Когда Лукас упомянул Тревора Динсгейта, Джордж поднялся и в волнении прошелся по комнате.
— Это невероятно, — проговорил он. — Тревор не мог так поступить.
— Вы разрешили ему подойти к Три-Нитро после тренировочного галопа? поинтересовался я. По выражению лица Джорджа я понял ответ.
— В воскресенье утром, — холодно сказала Розмари. — Он приехал в воскресенье. Он часто бывал у нас в выходные. Они с Джорджем обошли двор. — Она немного помедлила. — Тревор любит ощупывать лошадей. И особенно хлопать их по крупу. Другие предпочитают похлопывать по шее. Кто-то треплет за ухо. А вот Тревор хлопал по крупу.
— Как бы то ни было, Джордж, тебе придется дать показания в суде, предупредил Лукас.
— При этом я буду выглядеть как последний идиот, — уныло отозвался Каспар.
— Во дворе полно охраны, и я сам пригласил Динсгейта.
Розмари окинула меня непримиримым взглядом.
— Я предупреждала вас, что их испортили.
Я говорила вам. А вы мне не верили. Это удивило Лукаса Вейнрайта.
— Я думал, что вы поняли, миссис Каспар. Сид вам поверил. Это он провел расследование, а не Жокейский Клуб.
Она изумленно открыла рот.
— Знаете, — не слишком тактично вмешался я. — У меня для вас подарок. Кен Армадейл из Исследовательского центра коневодства проделал огромную работу. Он считает, что Три-Нитро можно вылечить, если проколоть ему редкие антибиотики. Я захватил их с собой из Лондона.
Я встал и отдал коробочку Розмари, поцеловав ее в щеку.
— Простите меня, дорогая Розмари, что я не успел сделать это к скачкам в Гинеях. Может быть, в Дерби... и уж конечно, на ирландских дерби, на Даймонд Стейкс и Триумфальной Арке Три-Нитро будет в отличной форме.
И тут железная Розмари Каспар разрыдалась.
Мы вернулись в Лондон лишь к пяти часам, потому что Лукас захотел встретиться с Кеном Армадейлом и Генри Трейсом и побеседовать с ними. Глава службы безопасности Жокейского Клуба невольно придал всем контактам официальный характер.
Он с облегчением вздохнул, когда Кен отпустил своих помощников, которые брали анализ крови у лошадей, разбившихся на скачках.
— Микробы проникают прямо в сердечные клапаны, и вы никогда не обнаружите их при общем обследовании и стандартных анализах. Лишь потом иногда они выявляются в крови. Так было с Зингалу, когда мы взяли образец его крови.
— Иными словами, — требовательным тоном осведомился Лукас, — если вы сейчас, в эту минуту, сделаете анализ крови Три-Нитро, то не сумеете доказать, что он болен?
— Мы только сможем найти антитела, — пояснил Кен.
Это расстроило Лукаса.
— В таком случае как мы докажем в суде, что его заразили?
— Вы можете подсчитать антитела рожистого воспаления сегодня и через неделю, — сказал Кен. — Сравните и увидите, как резко возрастет их количество.
Результат покажет, что лошадь больна и пытается бороться.
Лукас грустно покачал головой.
— Присяжным этого будет недостаточно.
— Возьмите анализ у Глинера, — предложил я, и Кен согласился.
Лукас ненадолго покинул нас и уединился в своем кабинете в Жокейском Клубе, а мы с Чико выпили в «Уайт Харт», но легче нам не стало.
Я переменил батарейки. Привычное дело. День казался бесконечным.
— Давай уедем в Испанию, — сказал я.
— В Испанию?
— Да куда угодно.
— Я сразу представил себе какую-нибудь сеньориту.
— Заткнись, ты мне противен.
— А ты мне.
Мы заказали еще по бокалу, выпили, но нам по-прежнему было жарко.
— Как по-твоему, сколько мы получим? — спросил Чико.
— Примерно сколько просили. Джордж Каспар обещал, что, если Три-Нитро выздоровеет, владелец лошади для нас ничего не пожалеет.
— Деньги придут, можешь не беспокоиться, — сухо ответил я.
— В таком случае что же ты намерен просить? — полюбопытствовал Чико.
— Сам не знаю. Может быть, пять процентов от суммы приза.
— По-Божески.
Наконец мы решились сдвинуться с места. В машине было прохладно, мы освежились и прослушали по радио репортаж о скачках Данте в Йорке.
К моему огромному удовольствию, Флотилла выиграл забег.
Чико дремал на заднем сиденье. Лукас, как и прежде, вел машину нервно и торопливо, а я думал о Розмари и Треворе Динсгейте, Нbкласе Эше и Треворе Динсгейте, Льюис и Треворе Динсгейте.
«Я сделаю то, о чем говорил».
Лукас высадил нас у въезда в автопарк, где я оставил «Шимитар». Наверное, внутри него настоящее пекло, ведь машина целый день простояла на солнцепеке, подумал я. Мы с Чико двинулись к «Шимитару» по раскаленным плитам.