Твои ровесники
Шрифт:
Он впитывает всеми порами тела горький чад подгоревшего масла и лука. На мгновенье ему показалось, что он взвивается к небу. Тихий звон в ушах превращается в оглушительный хор… Тэдди кусает губы и, стараясь не смотреть на глиняные миски с едой, подходит к стойке. Багроволицый человек, склонив голову набок, режет на тощие кусочки скользкую рыбу.
В его коротких пальцах появляется тёмная бутылочка. Он бережно встряхивает её над тарелкой — вылетают золотые брызги горчицы…
Тэдди слышит вопросительный окрик, знает, что он относится к нему, но не может оторвать взгляда
Это его добыча. Он имеет право на куски, которые люди выбрасывают или теряют. Но в сознании мальчика вспыхивает смелый план.
Тэдди мысленно измеряет расстояние от стойки до двери, и всё его тело сжимается в комок для решительного прыжка. В это время тарелку с рыбой уносят.
На её место шлёпается каравай хлеба. Под ударом горбатого ножа хлеб лениво разваливается. Тэдди глубоко вдыхает вкусный его запах.
Горка душистых, ноздреватых кирпичиков растёт. Она клонится в одну сторону. Поползла… Поверх сооружения покатой крышей легла краюшка с треснувшей коркой. Горка застыла.
Вокруг подноса с хлебом появляются и исчезают тарелки, дымится картофель, извиваются тонкие стружки сыра, изумлённо раскрывают рты селёдки.
Тэдди не видит этого буйного разнообразия еды. Для него весь мир сосредоточился в неподвижной горке хлеба. Тэдди впился в неё глазами. Он видит то, чего никто не может заметить: он видит, как увесистая краюшка незаметнее хода часовой стрелки ползёт в его сторону.
Человек за стойкой убеждён, что жалкий оборвыш убежал после первого окрика, — он привык видеть нищих, которые ноют и вымаливают подачку. Но в данном случае он ошибся: за стойкой притаился маленький волчонок, подкарауливающий добычу.
Трава растёт быстрее и приметней, чем движется краюшка. Тэдди изучил каждую её трещинку, каждый бугорок.
Вот она быстро дёрнулась и… замерла.
Ползёт!
Её движение равно движению облака в безветренный день…
Ползёт! Теперь это может заметить даже сытый. Краюшка скользит и неслышно падает на пол.
Прыжок!
Есть!
Хозяину съестной лавки показалось, что от стойки к двери метнулась серая тень. Но что это было — кошка или птица, — он не разглядел.
И только взглянув случайно в окно, сквозь изображение розовой свиньи он увидел, как, вобрав голову в плечи, мчится маленький мальчик, быстротой и острыми, стремительными поворотами напоминающий летящую ласточку…
Тэдди знает, что бегущий человек вызывает у собак и полицейских одно желание: догнать бегущего. Поэтому у входа в сквер, где его ждёт Бесси, Тэдди сменяет бег на ленивую походку и идёт по дорожке, ловко изображая чинно гуляющего мальчика. Он даже следит за полётом бабочек.
Бесси неподвижно сидит на скамье. Тэдди садится рядом. Он бледен и трудно дышит. Он разламывает краюшку. Бесси жуёт, качая головой в такт движению челюстей.
Она быстро проглатывает хлеб, смотрит на кусок в руке брата и спрашивает:
— А ты?
Тэдди на секунду задумывается и отдаёт ей хлеб:
— Я? А я уже ел…
8.
Дома раздвигаются. Они стоят мрачными островами; овраги, канавы, холмы битого кирпича вокруг них похожи на застывшие волны.
Водоём, вырытый в годы войны, давно высох. Сейчас в него свозится мусор с помоек всего квартала.
Вход сюда никем не воспрещён.
Тэдди и Бесси идут по краю обрыва.
На крутых склонах, в расселинах, в ямах много людей. Их можно принять за камни — так они бесцветны и неподвижны. Одни лежат на спине и, прикрыв лицо ладонью, спят; другие сидят молча.
Человек в маскировочном солдатском плаще склонился над костром. Он смотрит на еле заметное пламя и, когда язычок начинает тревожно прыгать, осторожно кладёт на него комок бумаги. Пламя занимается и быстро угасает.
Человек знает, что занятие его бессмысленно и бесплодно. Но он боится неподвижности, боится окаменеть так же, как эти люди, что сидят и лежат здесь, в вонючей яме. Он не может, не хочет привыкнуть к такому страшному умиранию.
Недавно его день был размерен заводскими гудками, его мускулы радостно слушались малейшего движения мысли. А сейчас вся его жизнь подчиняется чьей-то жестокой воле. Он борется, он не хочет погибнуть, хватается за скользкие берега, но мутный поток мчит его по течению, бьёт об острые камни — ещё одна волна, и он пойдёт на дно…
Человек замечает около своего костра тень и оглядывается. Тэдди и Бесси с любопытством следят за потухающим огоньком. Человек бросает на него весь свой запас топлива.
Густой сизый дым ползёт по бумаге. Она вспыхивает, и костёр пылает шумно и жарко. Бесси хлопает в ладоши.
Человек в солдатском плаще предлагает детям сесть. Они степенно садятся. Бесси глядит на пламя, и в её синих глазах бегают оранжевые точечки.
— Может быть, мальчик хочет покурить?
Хозяин костра достаёт из кармана горсть окурков. Бесси ужасается:
— Тэдди совсем никогда не курит!
Человек внимательно смотрит на Тэдди и говорит, что у него был брат — тоже Тэдди. Он погиб на фронте… Тэдди усаживается поудобнее — он очень любит истории о войне. Но человек рассказывает ребятам о том, как неожиданно закрылась велосипедная фабрика, где он работал с мальчиков, — закрылась потому, что Америка присылает свои машины и захватила это дело в свои руки, — и о том, как он, Стефан Пит, с утра до ночи бродит по Лондону в поисках куска хлеба и ничего не находит…
Тэдди слушает, понимающе кивает головой и собирается дать неудачнику несколько полезных советов.
Но в это время по кромке водоёма, фырча и лязгая, проезжает грузовик, через край нагруженный отбросами.
Люди шевелятся. Лежащие приподнимаются на локтях. Некоторые вяло встают и, сжав кулаки потягиваются. Все следят за грузовиком и, когда он тормозит над обрывом, медленно спускаются вниз, на дно водоёма. Отбросы давно не сжигаются и — от дождей, ветров и туманов, умятые ногами — затвердели. Мусорщики приходят сюда с кирками и лопатами. Они прогрызли в твёрдых холмах переулки, тупики и площади.