Твоя дорога - мой путь

Дита

— Молочное родство ближе кровного, — тихо заметил он, когда Робин отошел от очага. — Это многое объясняет.

— Что именно? — выгнул бровь Робин и сел на край стола.

— Ты никогда не пытался убить его. Что угодно, только не убить. Уилл был здорово зол на тебя за это, — сарацин улыбнулся уголком рта. — Но как так вышло, что вас вскормила одна грудь?

— Это долгая история, — Робин не смог побороть искушения коснуться курчавых волос сарацина. — И странная. Ты можешь решить, что я помешался.

—

Не более странная, чем твое возвращение, — Назир неожиданно улыбнулся так радостно и весело, что у Робина защемило в груди и на глазах выступили слезы. — Но мне достаточно уже того, что ты здесь. Столько времени прошло, а ты все же вернулся!

— Столько времени? — нахмурился Робин, лишь сейчас заметивший морщинки в уголках глаз друга и седые нити в курчавой шевелюре. Сердце его оборвалось и ухнуло куда-то вниз. — Сколько, Наз?

Назир поднял на него взгляд, в котором была усталость вперемешку с радостью.

— Семь лет. Семь лет тебя не было с нами, Робин. И я не стану спрашивать, где ты пропадал, брат.

Он не слышал, как вскочил Гай, уронив меч, и как Назир подорвался с места, подхватывая обмякшего вожака. В глазах поплыло, и мир исчез, погрузившись во мрак.

Видимо, сказалось напряжение и последующее потрясение. Робин уснул так крепко, что даже не шевельнулся, когда Гай и Назир перенесли его на ложе и укрыли плащом. Рыцарь тяжело опустился на табурет.

— Семь лет, — пробормотал он, обхватив руками голову. — Легенды не лгали…

Назир, который, казалось, был счастлив только от того, что его друг и атаман жив, ни о чем не спрашивал, и даже к присутствию Гая отнесся спокойно, просто потому что Робин того не опасался. Он снял с крюка над очагом котелок и поставил на стол. Отыскал за камнями очага две деревянные ложки и положил одну перед рыцарем.

— Что сейчас в Ноттингеме? — Гай решительно наступил на горло собственной гордости, слишком он был ошеломлен. — Скажи, сарацин, что там? Де Рено все еще шериф?

Назир покачал головой.

— Он умер четыре года тому назад. Ноттингем захватили валлийцы. Де Рено перерезали глотку.

Гай зажмурился, стараясь совладать с охватившими его чувствами. Он не мог сказать, чего было больше, недоумения, горечи или почти детской боли от потери близкого. Шериф не был особенно добр к нему, шпынял и оскорблял, но сейчас, услышав о его смерти, Гай вдруг подумал, что остался совсем один. Де Рено порой бывал жесток с ним, но в свое время он взял его к себе почти ребенком, и Гай по-своему привязался к этому желчному и злобному человеку.

— Он был плохим человеком, — голос сарацина звучал словно сквозь толщу воды. — Но умер достойно. Мы сами сумели спастись лишь благодаря Робину.

Гисборн,

вздрогнув, поднял на собеседника изумленный взгляд.

— Робину? Какому Робину?

— Робину Гуду, — Назир зачерпнул из котелка варево и подул. Гай тоже взял ложку и последовал его примеру, даже не задумавшись, что ест из одного котла с заклятым врагом христианского племени. Краем глаза он заметил движение и усмехнулся. Потом зачерпнул каши и положил на угол стола.

— Эй, Гальвен, иди сюда, поешь и ты тоже.

— Премного благодарен, господин, — пикси возник так неожиданно, что сарацин поперхнулся и уставился на него округлившимися глазами.

— А ты, Гай из Гисборна, не расскажешь ли, что случилось с тобой и Робином? — произнес Назир не слишком твердым голосом, не сводя взгляда с пикси, который с аппетитом уплетал кашу. Впрочем, существо из другого мира было не менее удивительным, чем Гай, оказавшийся молочным братом Робина. Как будто мало было узнать, что он — единокровный брат Роберта Хантингтона.

Но Гай предпочел сначала съесть половину каши и запить ее остатками вина из фляги. Подумав, он протянул флягу сарацину.

— Глотни и ты.

Назир сделал небольшой глоток и прищурился, смакуя вино. Гай позволил наевшемуся и довольному Гальвену притулиться у себя на плече и короткими, по-солдатски рублеными фразами поведал сарацину о своих приключениях, начиная с той минуты, когда шериф послал его на поиски тела, и закончив тем, что они с Робином вернулись в тварный мир.

— Насколько я понял, оставался еще один враг, — задумчиво произнес Назир, выслушав рыцаря и обдумав его рассказ. — Тот, о ком говорил Робин. И тот, кого боялась госпожа Керридвенн.

— Охотник? — Гай поморщился. — Никогда не доверял этой рогатой гадине. Древние боги должны уходить вовремя.

Он потряс головой, не совсем понимая смысл фразы, только что им сказанной. Назир с изумлением смотрел на него, словно видя впервые.

— Ты изменился, Гай из Гисборна, — наконец, произнес сарацин. — И ты прав. Древние боги должны уходить вовремя. Иначе они превращаются в демонов. Для Робина здесь сейчас небезопасно. Если то, что ты рассказал, правда, Охотник будет мстить.

— Эх, если бы только со мной был Фьюри, — вздохнул Гай. Гальвен тотчас же слетел с его плеча и с тихим хлопком исчез. — Думаю, этот лес небезопасен для всех нас, — он поднялся из-за стола, подошел к спящему Робину, присел рядом на корточки и коснулся рукой щеки молочного брата. — Но без коня мы далеко не уедем. Тем более, этого дурня придется везти, сам он идти не сможет.

— Нам некуда ехать, — сарацин запустил пальцы в кудрявые волосы. — Но если Робину в лесу небезопасно, я предпочел бы ночевать в поле.