Твоя

Пиньейро Клаудиа

22

Инес вернулась домой и заперла дверь на два оборота. Была половина одиннадцатого утра. Она бросила куда-то свою сумку. Лали к этому времени уже не было дома. Инес подошла к каждому окну и опустила жалюзи, так что свет проникал только сквозь узкие щели. Отключила телефон. Поднялась на второй этаж и проделала там то же самое. Взглянула на себя в зеркало, висевшее на стене ее комнаты. Прошла в ванную и достала упаковку транквилизаторов. Встряхнула ее. Судя по звуку, флакон был полон не меньше, чем наполовину. Открыла крышку, высыпала несколько таблеток себе на ладонь. Оставила две, а остальные кинула обратно во флакон. Положила таблетки в рот. Налила воды. Прежде чем запить, вынула изо рта одну таблетку и выкинула ее за дверь. Последнюю проглотила. Спустилась вниз. Вошла в кухню. Стол был по-прежнему накрыт к завтраку. Будто ничего и не случилось. Она попробовала вымыть чашку. Но разбила ее, не донеся до раковины.

Ручка выскользнула у нее из пальцев, и чашка трижды ударилась о плитку кухонного пола. Она ополоснула лицо. Потом немного постояла так, с каплями воды на коже. Вытерлась влажным кухонным полотенцем. Чувствовала она себя отвратительно. Заплакала. Переставила всю оставшуюся после завтрака посуду со стола в раковину. Включая масленку с наполовину растаявшим маслом. Ушла в гостиную. Она хотела пройти в гараж, но добралась только до гостиной. Несколько раз обогнула журнальный столик. Налила себе виски. Выпила, не убирая бутылку в бар. Поставила стакан. Но не бутылку. Покинула комнату. Направилась в гараж. Вошла туда и закрыла за собой ворота. Двинулась прямо к задней двери. Вынула кирпич. Хотела было достать все то, что хранилось в тайнике, но не сделала этого. Оставила как есть. Вернулась в кухню. Поискала резиновые перчатки. Не нашла. Небрежно вынула чашки из раковины. Перчатки лежали там, под остатками завтрака. Грязные и мокрые. Она их вымыла и вытерла. Вернулась в гараж. В перчатках. Снова прошла к задней двери. Достала все из тайника за кирпичом. Поискала, куда бы переложить. Увидела ящик с инструментами. Вывалила на пол его содержимое. Положила внутрь письма Твоей, билеты в Рио, фотографии обнаженного Эрнесто, коробку с презервативами и закрыла ящик. Остальное она убрала обратно в тайник и вернула кирпич на прежнее место. Теперь еще револьвер. Она подошла к машине и открыла багажник. Достала колесо. Револьвер был там же, куда она его спрятала в тот день, когда забрала из дома Алисии. Она взяла оружие бережно, почти уважительно. Положила его в ящик для инструментов. Вышла из гаража с ящиком в одной руке и бутылкой виски в другой. Поставила виски обратно и засунула ящик на шкаф с баром. Вернулась в кухню. Снова положила перчатки в раковину. Открыла кран и щедро плеснула на лицо холодной водой.

Карты перетасованы и сданы снова.

23

Эрнесто и Чаро целовались на эскалаторе, направляясь на посадку.

Никакой ошибки быть не может, я видела это своими собственными глазами. А глаза нам не лгут. На что-то их можно закрыть, но тут уже слишком поздно. Следует признать, что все мои бутерброды упали маслом вниз. Но хотя Эрнесто с Чаро и целовались, там, на эскалаторе, я не собиралась сдаваться. Потому что тут могло быть несколько самых разных вариантов развития событий. Весь этот день я прикидывала эти самые разные варианты, искала факты, которые могли бы их подтвердить, искала ошибки в рассуждениях, способные их опровергнуть. Но к вечеру у меня в голове стоял такой туман, варианты настолько перепутались, что я уже не помнила, какие из них отвергла, а какие продолжала рассматривать. Тогда мне пришло в голову составить общую схему. В школе, когда мне нужно было выучить что-нибудь трудное, я всегда рисовала общую схему со множеством стрелочек, ключевых точек — все очень кратко, очень структурировано, так что если эта схема и не приводила мои мысли в порядок, то по крайней мере помогала сосредоточиться. В школе я училась не слишком хорошо. Мне было неинтересно, я думала о других вещах. Сначала я сильно переживала. Боялась, что меня будут считать тупицей. Но однажды вечером, в пятом классе, я пыталась выучить названия разных видов треугольников: равносторонний, равнобедренный и разносторонний. Равнобедренный я никак не могла запомнить. Чувствовала себя какой-то неполноценной. Я все повторяла и повторяла это название, но как только закрывала учебник, сразу же забывала. Как будто у меня был какой-то изъян. Мама увидела, как я мучаюсь, и сказала: «Девочка моя, не волнуйся, если и есть что-то такое, что в жизни тебе абсолютно не пригодится, так это знание о том, что такое равнобедренный треугольник». И она была права, нас вечно учат всяким глупостям. Знание равнобедренных треугольников никак мне не поможет решить эту проблему с Твоей. Таких треугольников нам не преподают, их нужно изучать самостоятельно. В меру своих сил. И ты почти наверняка проиграешь. Иногда тебе кажется, что ты победила. Но стоит решить, что исчез один угол треугольника, как ты понимаешь, что появляется другой. Треугольник становится квадратом. Как случилось со мной. Как случилось с Алисией.

В этой геометрии никто не знает всех углов.

Общая схема выглядела примерно так. Заголовок: «Возможные ситуации между Эрнесто и Чаро». Сначала я написала было «варианты отношений между Эрнесто и Чаро», но слово «отношения» меня раздражало. По разным причинам я также отвергла слова: «связь», «общее», «близость», «сближение».

Вариант 1

Все,

что мне раньше говорил Эрнесто, правда, но:

— он случайно встретил Чаро в аэропорту;

— она случайно вылетала куда-то еще (не в Рио);

— они случайно поднимались вместе на эскалаторе;

— случайно они с Эрнесто захотели поцеловаться — и поцеловались.

Я отвергла этот вариант по очень простой причине: не верю я в такие случайные совпадения. Не следует обманывать себя. «Случайно» ты можешь идти по улице, когда вдруг с балкона упадет кирпич и проломит тебе голову. Но думать, что двое могут «случайно» поцеловаться, направляясь на посадку в самолет, по меньшей мере наивно.

Вариант 2

История Твоей более-менее совпадает с той, что мне известна, и:

— Эрнесто, встретившись с Чаро по этому поводу, перестал ею интересоваться;

— Эрнесто, уезжая в командировку в Бразилию, решил взять ее с собой;

— это обычная интрижка — из многих, что были у Эрнесто за годы брака, не стоит особо беспокоиться.

«Ты думаешь?» — спросила я себя, закончив писать. Как хорошо изложить свои мысли на бумаге, потому что потом ты можешь перечитать это, будто бы разговаривая с другим человеком, с которым можно не соглашаться и спорить в свое удовольствие. И я, взглянув на бумагу, сказала самой себе и в то же время не самой себе: «Кому это могла прийти в голову такая глупость?» Если Эрнесто и эта женщина, которые так или иначе связаны с исчезновением Твоей, наплевали на все и путешествуют вместе, целуясь на людях, то это значит, что между ними совсем не «обычная интрижка — из многих, что были у Эрнесто».

Прежде чем написать «Вариант 3», мне нужно было кое-что выяснить. Я знала о Чаро не так уж и много. Точнее, только три вещи: что она племянница Алисии, что у нее что-то есть с моим мужем и что она работает фотографом в каком-то журнале. Я подошла к киоску и попросила продавца принести мне все вышедшие на этой неделе журналы, внимательно просмотрела их и купила тот, где было указано: «Фотограф — Чаро Сориа». Вернулась домой. Набрала номер редакции. Тишина. Я нажала на сброс и вдруг поняла, что в трубке нет гудков. Телефон отключен. Я включила его и позвонила снова.

— Издательский дом «Пампа», — ответили мне.

— Я хотела бы поговорить с сеньоритой Чаро Сориа, фотографом.

— Ее нет.

— А когда она вернется?

Человек на другом конце провода отодвинул трубку, но я услышала, как он кричит: «Эй, когда возвращается Чаро?» Ему что-то прокричали в ответ, но я не разобрала.

— Не знаем, сеньора, она уехала, — сказали мне.

— А, уехала. Должно быть, в то самое путешествие в Рио, куда она собиралась.

— Да, точно, именно туда, это путешествие уже однажды переносилось.

«Путешествие уже однажды переносилось», — мысленно повторила я, но не смогла ничего сказать, язык меня почти не слушался. У меня упало давление — я же выпила виски. Определенно это от виски. Я сглотнула слюну, пошевелила языком во рту — туда-сюда — и продолжила разговор:

— Скажите, а нельзя ли оставить у вас контракт для нее? Я из агентства недвижимости, она хочет сдать квартиру, и нам удалось подобрать подходящий вариант. Мне бы хотелось, чтобы она ознакомилась с предложением, как только приедет.

— Да, без проблем.

— Скажите, дорогой, как пишется ее полное имя, чтобы внести его в контракт?

— Ампаро Сориа, но можете написать и Чаро, она всегда себя так называет.

— Нет, для некоторых вещей псевдоним не подходит. Спасибо, до свидания.

— До свидания, сеньора.

Я повесила трубку и прошла прямо к ящику для инструментов, чтобы проверить те билеты, что я нашла на прикроватном столике Алисии рядом с револьвером и фотографиями Эрнесто. Обнаженного Эрнесто. Все совпадало. На билетах в Рио было указано «А. Сориа». «А.» могло бы означать Алисию, но значило Ампаро. Я перечитала все письма. Ни одного имени. Все они заканчиваются словом «Твоя». Некоторые из них могла написать Алисия, кто знает. Но и та, другая, тоже могла. Ведь там написано лишь «Твоя». Фотографии говорят сами за себя. И если все так, то я в самом деле тупица. Потому что могла бы догадаться и раньше. Это же не просто фотографии, это явно знак. Такие маленькие фото используют профессиональные фотографы, чтобы потом выбрать удачный кадр. Профессиональные фотографы, как Чаро.

Вскоре я записала третий вариант:

Вариант 3

— Алисия не была Твоей;

— Твоя — это ее племянница Чаро (заметьте разницу в глаголе: прошедшее время для Алисии и настоящее — для Чаро);

— у Алисии раньше были отношения с Эрнесто (это подтверждают: ее телефонный звонок вечером, когда произошел несчастный случай, ее поведение в парке Палермо, револьвер рядом с фотографиями обнаженного Эрнесто);

— Алисия была оскорблена в своих лучших чувствах собственной племянницей и не смогла вынести ужасной обиды, которую ей нанесли вышеупомянутая племянница и ее любовник (они оба), то есть мой муж Эрнесто. Вместо любовного треугольника получился квадрат.