Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает
Шрифт:
Ранним утром, как и планировали, на обочине вырос дорожный пост родного города. И «брегет» сообщил Лагутину, что на работу он не опаздывает, и даже успеет выбрать новый костюм к важной встрече.
«И даже кофе без спешки выпью, и плотно позавтракаю. Сейчас же разбужу Пенелопу, пусть мчится к нам, встречает хозяев», — строил планы Лагутин, с радостью отмечая бодрость во всех своих членах.
Будто и не было длинной дороги с опасными приключениями — свеженький, точно с грядки огурчик.
«Есть
— Да-ша! — жизнерадостно воскликнул он, оглядываясь на задние сидения. — Дашенька, подъем! Наконец-то мы…
Наткнувшись на пса, Лагутин осекся и, утратив часть настроения, с досадой подумал: «Черт, избавиться от обузы сегодня я не успею: день расписан едва ли не по секундам».
Евдокия проснулась и, протирая глаза, спросила:
— Ленечка, мы приехали?
— Да, — ответил Лагутин. — Дай мне, пожалуйста, свой мобильный.
— Зачем?
— Вызову Пенелопу. Она еще завтрак успеет нам приготовить. Времени предостаточно.
Пенелопа, призванная помогать по хозяйству, делала за Евдокию все, исполняя роль и кухарки, и прислуги и домоправительницы. За это она получала не только жалование, но и любовь обоих супругов. Лагутины понимали на чем держится их счастливый брак — как и все благополучное, брак держался на отсутствии всяких проблем.
Услышав имя своей домработницы, Евдокия пришла в восторг:
— Пенелопа! Моя Пенелопа! Как я по ней соскучилась! Увижу и зацелую!
— Надо решить неприятный вопрос, — омрачил ее радость Лагутин. — Надеюсь, ты понимаешь о чем пойдет речь.
— Догадываюсь: о собаке.
Леонид Павлович, предвидя сопротивление, нахмурился и попытался дипломатично зайти с другой стороны.
— Сокровище, знаешь, что такое зло? — мягко спросил он.
— Знаю, — ощетинилась Евдокия, — это добро для тебя за мой счет.
— Я не понял: ты хочешь нарушить наш договор? — притворно удивился Лагутин.
На самом деле ничего другого от жены он не ожидал, но Евдокия его удивила.
— Нет, — сказала она, — сегодня же я пристрою пса самолично.
— Умница! — похвалил супругу Лагутин. — Наконец-то взялась за ум.
Дальнейшее показало, что с выводами он поспешил.
— Можешь не волноваться, — продолжила Евдокия, — но и не делай вид, что обрекая на смерть животину, ты творишь святое добро.
Брови Лагутина встали дыбом:
— На смерть? Животину? Ты полагаешь, что в Хосписе пес быстрее умрет, чем в подворотне?
— А ты надеешься, что он выживет несмотря на то, что его будут лечить ваши врачи? — скептически поинтересовалась
Леонид Павлович усмехнулся и мягко поправил жену:
— Ветеринары, Дашенька, ветеринары.
Она погладила пса:
— Бродяга, видишь, что ожидает тебя?
«Психическая атака началась», — мысленно констатировал Лагутин и с ужасом осознал, что у «заразы» есть огромные шансы провести этот день в его доме.
— Даша, — строго воскликнул он, с отвращением кивая на пса, — клянусь, если хоть одна его лапа переступит порог моей квартиры…
— Не переступит, — успокоила мужа Евдокия, — я занесу пса туда на руках.
Леонид Павлович не интеллигентно вдруг завопил:
— Нет, черт возьми! Только не это!
— А что?! — с угрозой спросила жена.
— Оставим собаку консьержке, — миролюбиво свернул со сканадала Лагутин и попросил: — Дашуньчик, не мешай мне, пожалуйста, заниматься делами.
И он с преувеличенно деловым видом приступил к беседе с Пенелопой, которая с радостью приняла сложный заказ на завтрак.
Едва их автомобиль въехал во двор дома, Евдокия схватила в охапку собаку и попыталась выскочить чуть ли не на ходу.
— Куда ты? — рассердился Лагутин.
Она с обидой ему сообщила:
— К консьержке, пристраивать пса.
— Ну уж нет, этим я сам займусь, а ты поставь машину в гараж.
— А вещи?
— Вещи потом Пенелопа поднимет.
И Лагутин, не доверяя важнейшее дело жене, брезгливо поволок собаку в подъезд. Евдокия схватила сотовый и, тараторя с панической скоростью, начала уведомлять консьержку:
— Тетя Маша, это Дуня.
— Приехали! — обрадовалась та.
— Да, но дело не в том. К вам идет мой супруг!
— Чудесно!
— Он будет вас кое о чем просить!
— Великолепно! Ни в чем ему не откажу…
— Умоляю вас, откажите ему! Откажите!
Консьержка, тайно влюбленная в красавца Лагутина, смущенно призналась:
— Отказать Леониду Павловичу я вряд ли смогу. Даже не знаю.
— Умоляю вас, постарайтесь!
— Ну… Это будет совсем нелегко.
Евдокия схватилась за голову:
— Горе мне! Горе!
Поставив машину в гараж, она ворвалась в подъезд и метнулась к консьержке:
— Тетя Маша, вы мужу моему отказали?
— Легко, — выдохнула та и, содрогнувшись спросила: — Где вы Кабысдоха такого себе откопали?
— На это я мастерица, — радостно сообщила Евдокия и помчалась домой целоваться с разлюбезной своей Пенелопой.
Там ее встретил Лагутин — совсем другой. Поручив пса заботам домоправительницы, он снова обрел хорошее настроение и, с азартом потирая ладони, шутливо вопрошал: