Ты постучишься в дверь мою
Шрифт:
— Она просто журналистка, Иван. Девочка-детдомовка, в люди выбилась, теперь рвет все в клочья, чтобы в профессии состояться, вот и… Вы понимать должны…
Бродяга хмыкнул. Да уж, он отлично понимал. Сам таким же был. Но ненавидел, когда «благополучные» дети эту их особенность — все на зубах делать — считали чем-то обычным, характеризующим детдомовцев. Это, блин, не просто так в них живет. Это, блин, сраная компенсация того, что обычные дети «с молоком матери впитывают», чувства тыла и защищенности.
— Она могла узнать что-то еще?
— Нет. Исключено. Мы нашли источник утечки. Он реальной информацией о деле не владеет, — Иван только зубы сжал. Хотелось спорить. До хрипа. Но и это тоже не помогло бы.
— Сколько мне еще здесь торчать? Когда вы признаете, что у нас провал? Когда я смогу вернуться домой, чтобы меня там спокойно грохнули все же?
— Ваши шуточки…
— Да я не шучу давно. Просто думаю, что зря сделал ставку на вас. Нужно было самому всем заниматься. Самому искать. Не нужно было вестись на эти ваши уговоры, опыт, чуйку…
— Что вы хотите услышать, Иван? Возвращайтесь, я сдаюсь? Не услышите. Сидите. Сидите тише воды, ниже травы. И лучи добра мне посылайте. До связи.
Данилов скинул, Бродяга… Хотел трубку о стену расх*рачить, но сдержался. Это единственная связь с внешним миром. И новый телефон ему никто не принесет. Поэтому сделал пару глубоких вдохов… Потом еще пару… И еще…
Когда успокоился немного, снова трубку к уху приложил…
— Алло, что-то случилось? — на сей раз Макса набрал. Эти звонки не были санкционированы Даниловым. Но Ивану было откровенно пофиг. И с каждым днем все больше.
Он уже не знал, что хуже — реально сдохнуть или тут томиться.
— В двух словах о Ксюше.
Макс не сразу ответил. Обычно-то они ночами созванивались, когда Максу точно никто помешать не мог, а тут… Посреди белого дня… Еще и, по закону подлости, он с Ксюшей как раз, а тут…
— Я везу Ксению Игоревну на обед… Не очень удобно разговаривать…
— Кто там, Макс? Кир? Что-то случилось? — Ваня услышал на фоне голос жены… Тело натянулось, будто струна. Господи, как же он скучает-то! По голосу ее, по взглядам, по прикосновениям…
— Дай ей трубку, — сказал сухо.
— В смысле? Зачем? — Макс явно опешил. Настолько, что даже Ксюше не ответил.
— Скажи, что Кир ее на громкую связь включит сейчас, пусть она расскажет о планах по своему главному проекту на будущий год.
— Это как-то… Странно… — Максу не нравилась идея. Ване же… Да пофиг было. Пофиг, что Ксюша говорить станет, что думать будет, будто клиентов окучивает. Просто голос ее в трубке услышать хотелось. Пусть так…
— Ксения Игоревна… Тут Кирилл Андреевич просит вас в двух словах планы на будущий год по вашему главному проекту озвучить. Там инвесторы какие-то… Он вас на громкую включит…
— Почему мне не позвонил? — Ваня продолжал по струнке сидеть, вслушиваясь в глухой пока голос. Трубка еще у Макса в руках была, Ксюша сомневалась…
— Так дозвониться не смог… Говорит, у вас с телефоном что-то…
— Ладно, давай…
Шуршание, а потом… сначала Ваня дыхание услышал… Глаза закрыл, лицо ее представил. Пухлые полуоткрытые губы, жемчужинки зубов, легкую улыбку.
— Алло, вы слышите меня? — он не ответил бы. Чувствовал себя так, что готов был сейчас же умереть. Впервые за это время голос ее слышит вживую. Родной, любимый, душу вынимающий.
— Слышат, Ксения Игоревна, Кирилл сразу просил приступать, — Макс шепнул, Ксюша снова только дыханием ответила. Кивнула, видимо.
Потом же начала рассказ.
Ваня слушал, впитывал, чувствовал себя последним мазохистом, но ощущал боль вперемешку с удовольствием и становился чуточку счастливей.
— Это если коротко о первом полугодии… А второе… Актуально второе?
Оно было актуально. До одури актуально. Пусть в смысл Ваня не вслушивался, той минуты, которую она посвятила монологу, явно не хватило.
Все, что позволил себе, тихое: «да» через ладонь, чтобы голос хоть немного исказить, Ксюшу же будто током прошибло, она даже дернулась, Макс уловил ее движение в зеркале заднего вида, глянул встревожено… Но Ксюша быстро взяла себя в руки, продолжила… Постепенно вновь разговорилась… Второе полугодие обещало быть более насыщенным, соответственно и рассказ был длиннее, а когда близился к финалу — связь вдруг рассоединилась…
— Макс, оборвалось… — Ксюша вернула шоферу телефон, растерянная по-прежнему. Сердце отчего-то никак не могло успокоиться. Неужели она уже совсем с ума сходит? Даже по телефону его голос мерещится.
— Здесь всегда туго со связью, Ксения Игоревна, если Кирилл Андреевич перезвонит — я вам дам.
— Ага… — Ксюша понимала, что можно свой телефон достать, попытаться набрать с него, но… Ее будто обухом по голове ударило, и все никак не получалось взять себя в руки.
Через минуту Максу снова позвонили…
— Кир? — Ксюша руку протянула, готовясь продолжить…
— Нет, это мне… — Макс же сам взял, приложил к противоположному уху. — Алло.
— Спасибо, Макс. Прости, я просто… Услышать ее хотел. Не сдержался. Все нормально?
— Да. В пределах нормы. Вас скоро ждать?
— Надеюсь. Ты береги ее…
— Как договаривались…
Скинул, Ксюше улыбнулся привычным для них способом — в зеркало заднего вида.
— Теща звонит. Пироги обещала на выходные. Уточняла, ждем ли…
— Хорошая теща, — Ксюша ухватилась за объяснение, как за соломинку. Надо было на что-то отвлечься, а то мурашки по коже волнами ходили. Такое чувство, будто Ваня здесь был. Рядом на сидении, своими пальцами по ее рукам водя, те самые мурашки вызывая… Жуткое чувство. Желанное такое… И неправильное.