Ты постучишься в дверь мою
Шрифт:
И Ксюше впору сказать, что он слишком многое мнит о себе, что ему не светит ничего, кроме этого спонтанного похода в кафе. Что единственный поцелуй, который возможен между Бродягой и Принцессой — это поцелуй через эклер, но… Накрывает его кулак своей ладонью, приподнимается, тянется к губам еще недавно незнакомца и шепотом:
— Посмотрим…
А потом он ее целует.
Настоящее…
Максим будто переживал дежавю, только обратное.
Уникальная
Она не посвящала его в свои планы, но чуйка подсказывала, что процедура была проведена именно сегодня, и теперь…
Вероятно, ему стоило бы попытаться ее отговорить, но как? Да и на каком основании?
«Подождите, Ксения Игоревна, к вам муж скоро вернется, вы и без этого ребеночка заделаете…»?
— Почему серьезный такой, что-то случилось? — Ксюша снова улыбнулась, глядя Максу в глаза, когда тот ей дверь придерживал в машине, он же попытался стать менее «серьезным», но все как-то не выходило.
— Нет, все хорошо. Ничего не случилось. Голова болит просто с самого утра, — с того самого утра, как Иван ему сообщил о своих ближайших планах.
— У меня таблетка есть, — Ксюша опустила руку в сумочку, достала упаковку, протянула…
— Да мне одной хватит, — отмахнулась, когда, выдавив одну, остальные Макс хотел вернуть.
— Бери. Мне все равно нельзя теперь… У меня малыш может будет, Макс… — улыбнулась трепетно… Практически одним взглядом… Юркнула в машину, продолжала улыбаться, когда он, серьезный, дверь захлопывал, машину обходил.
Вот так… Значит, успела. И теперь… Что дальше будет — одному богу известно…
— Она ЭКО сделала…
Макс набрал Тихомирова, как только выпала такая возможность. Не сомневался, что знать это Ивану необходимо, не понимал только, какой реакции ждать.
Бродяга долго не отвечал, что в голове творилось — страшно представить.
— Это точно? — вопрос задал вроде бы спокойным, холодным голосом.
— Напрямую не спрашивал, но сегодня в очередной раз ездили в «Путь»… А потом она сказала, что таблетки от головы ей теперь нельзя. Что малыш может будет…
И снова тишина на том конце несуществующего провода.
— Следи за ней. Если не получится… Боюсь за нее.
— Сделаю все, что в моих силах. А вы… Возвращайтесь, Иван Николаевич. Мы тут без вас, как видите… Не тянем.
Прим. Днепр условно делит Киев на две части: Правый и Левый берег. Описанная в эпизоде ситуация с мостом действительно имела место, но совсем недавно, в книге же аналогия использована в связи с уместностью, но описанная сцена происходит +- в 2009–2010 годах.
Глава 16
Настоящее…
Прошли
Ксюша изначально готовила себя к тому, что эти дни станут для нее непростыми. Она каждое утро, проснувшись, первым делом прислушивалась к себе, пытаясь понять… Есть изменения? Все идет по плану?
Тихомирова настраивала себя исключительно на положительный исход, ведь, говорят, это — половина успеха. Она старалась отстраниться от всего дерьма, которое уже произошло и продолжало происходить в ее жизни. Она разговаривала с Ваней перед сном, представляя, что его голова лежит на соседней подушке, что он внимательно слушает, фирменно хмыкает, отвечает односложно. Верит… Вместе с ней верит, что все будет хорошо.
Узнать Ксюша должна была завтра, а сегодня… Сидела на работе, самоотверженно старалась сосредоточиться на важном… То и дело ловила себя на том, что начинает глупо улыбаться, представляя будущего маленького Бродяговича. Шустрого мальчика. Или бойкую девочку. А может… Эмбриона ведь два…
— Ксень, есть минута? — продолжая улыбаться, Ксюша подняла взгляд, в кабинет вошел Кирилл.
Обычно он вел себя уверено, вальяжно, не заботился о получении разрешения на то, чтобы войти, чтобы сесть… да хоть умостив пятую точку на столешницу, а тут… Нерешительно замялся у входа, дождался кивка, только потом дверь за собой закрыл, подошел… Сел с противоположной стороны стола, долго молчал.
Так долго, что Ксюша успела занервничать. Еле отогнала воспоминания о том злосчастном звонке, когда он тоже тянул…
— Что-то случилось, Кирюш? Опять Альбина?
Он же, кажется, даже не сразу вопрос расслышал, продолжал сидеть, нервно перебирая пальцами, глядя куда-то в сторону, в окно…
— А? — опомнился, моргнул пару раз… — Нет. С Альбиной все хорошо… Нормально, то есть. У нас вроде бы перемирие даже… На время может, но… Не знаю, в общем. Ты же меня не хочешь, — хмыкнул криво, по лицу ее рассеянным взглядом мазнул. — А она хочет, оказывается…
Ксюша не ответила. Нечего было сказать. Испытывать вину перед Прудким она давно перестала. В конце концов, реши Тихомирова притвориться, что он значит для нее что-то больше, чем друг, сделала бы еще хуже, не сомневалась в этом. Да и он… Не мальчик давно. Справится.
— Но что-то ведь произошло? — Ксюша чуть голову склонила. Знала Кира. Хорошо знала. Хуже Бродяги, конечно, но тоже ведь столько всего вместе пережили. И не свойственно ему такое поведение — взгляды задумчивые, беспокойство рук.
— Произошло… — сказал тихо, тот самый задумчивый взгляд на те самые беспокойные руки опустил, а потом уже на нее — прямо в глаза. — Я решил продать свою часть бизнеса, Ксень. Не хочу мучиться больше. Получу стартовый капитал, инвестирую, уйду из менеджмента, займусь чем-то… По миру поезжу, гоночную тачку возьму…