Ты теперь моя
Шрифт:
Чтобы не слоняться зазря по номеру, отдаленно включаюсь в работу.
— Мы вышли на Рахманчука, — приглушенным фальцетом рябит на том конце провода Семен.
Машинально на ноги вскакиваю. Метнувшись, останавливаю взгляд на мирно сопящей Юльке. Планомерно перевожу дыхание.
— Где? — спрашиваю тихо, хотя ее из пушки не разбудишь.
— В городе.
— Без меня не брать. Проведите нужную подготовку. На завтрашний вечер.
— Понял.
— На связи.
После таких новостей уснуть у меня никак не получается. Хорошо, что Юля часам к трем оклемалась и принялась наседать мне на мозги со своей легкомысленной болтовней.
Глава 37
Юля
Я могу, я выну сердце,
чтобы осветить дороги…
Я уже выучила закономерность: если Саульский отличительно немногословен и задумчив, значит, в его внешнем мире происходит что-то серьезное и важное.
Пропадает днями напролет. Домой только поздней ночью возвращается.
— Юля, — у меня безотчетно сердцебиение учащается, когда он так смягчает голос. — Побудь дома сегодня, ладно? Не выходи.
Его решения всегда обоснованы. Сейчас он заботится обо мне и идет на уступки, облачая приказ в просьбу.
— Хорошо, — улыбаюсь немного сдавленно. — Отдохну.
Глотаю глупые и бессмысленные обиды из-за того, что он не знает, что у меня сегодня день рождения.
— Можешь позвать Савельеву, — подкидывает идею Рома, уже понимая, что в одиночестве я буду маяться от скуки.
— Ага. Позвоню ей после завтрака.
— Макар останется дома. Если что-нибудь нужно будет, обращайся к нему.
— Ок. Спасибо.
— Ну, я поехал тогда.
Поднявшись, он задерживает на мне взгляд. Не сразу понимаю, что ждет, когда я подскочу прощаться. Натягивая улыбку, так и делаю.
— Не скучай, хорошо?
— А ты быстрее возвращайся.
— Буду стараться, Юль.
Саульский отсутствует целый день. Ритка появляется только после обеда. Зато с шарами и хорошим настроением. Приболтав Тоню, решаем устроить импровизированное празднование моего дня рождения прямо на террасе.
— Но почему ты не сказала ему, что у тебя день рождения? — возмущается подруга, раскладывая столовые приборы.
— Это как-то унизительно. Думаю, он сам должен знать.
— Тю, Хороля, откуда? И вообще, он же мужик! — восклицает Ритка с видом большого знатока.
— Ну-ну, — только и успеваю прогундосить я, прежде чем на террасе появляется с колонками Мурманский. — Здесь ставь, Чарли. Спасибо! И передай Катерине, чтобы накрывала.
Едва мужчина скрывается в доме, Савельева продолжает негодовать и возмущаться:
— Он и о своем-то наверняка не вспомнит! Дядя Вова сколько раз забывал? Тоня, разве я неправа? — втягивает в разговор мою молчаливую няню.
— Думаю, очень близка к реальности.
— О моем дне рождения папа никогда не забывал, — уверенно заявляю я. — О своем не раз, конечно. Тем интереснее мне было его поздравлять, — невольно улыбаюсь воспоминаниям. — А если честно, это не так уж и важно, — пытаюсь рассуждать разумно. — Шумных сборищ я так и так не планировала. Восемнадцать с шиком отгуляла. Следующий фуршет-банкет — на двадцатку! Прилечу к тебе в Испанию, — заявляю с энтузиазмом, на мгновение забывая, что больше не принимаю таких решений самостоятельно.
— Не вопрос! Дай только заполучить этот грант!
— Получишь!
Порывисто обнимаемся. В шуме наших голосов и суматошных движений не сразу замечаю мнущуюся на пороге Катерину.
— Юля Владимировна, — зовет она.
— Да? Что ты хотела?
И тут же теряюсь при виде большущего торта, который она перед собой держит. У меня едва глаза из орбит не выпадают.
— Я как узнала… — она и сама порядком смущена. — Так-то я бы сама испекла. Но, ни вы, ни Антонина словом не обмолвились. Поэтому я попросила Макара смотаться в город. Из лучшей кондитерской…
— Ну, что ж… Спасибо за внимание. Мне очень приятно, — собираюсь с мыслями. Сама слышу, что звучу сухо, но по-другому не получается. Она ведь ко мне подлизывается с тех самых пор, как поняла, что Саульский считается с моими интересами. А до этого долго нос воротила. — Ставь торт, Катерина, и неси скорее шампанское. Начнем со сладкого! Макар, давай всех свободных парней к нам!
Компания собирается разношерстная. Празднование проходит скомканно. В напряженной вечерней тишине столовые приборы издают больше звуков, чем люди.
В который раз переглядываемся с Риткой.
— Может, Чарли нам что-нибудь расскажет, а? — она корчит забавную рожицу, поигрывая бровями, и я невольно начинаю хихикать.
— Мне бы очень этого хотелось, — поддерживаю ее.
На мужских лицах появляются слабоватые улыбки, но едва Мурманский поднимает взгляд, и те тухнут.
Да сколько можно?! Что за похоронное настроение?!
— А давайте споем!
Шокированное выражение Чарли бесценно. Оно сильно подогревает мой азарт.
— Только что-нибудь веселое! Все-таки день рождения, — распаляется Ритка. — Никаких «куполов»!
— Мы споем… — прикидываю. — Я придумала! Лучше будем танцевать, — подскочив, выхожу из-за стола и направляюсь к музыкальному центру.
Выбираю композиции и накручиваю громкость.
Напряглись ребята, конечно, сразу. А едва заиграла Макарена, глаза на лоб полезли даже у холодной рыбешки Катерины.
Тоня мотнула головой, встряхивая кудри, и с задорным смехом двинулась на свободную сторону террасы.
— Все встаем, — поднимая руки, хлопаю в ладоши. — Все! Чарли, ты тоже! У кого сегодня день рождения? Скучать в мой день нельзя! Я запрещаю! Выстраиваемся… Да-да, Тоня, Катерина, Ренат, Игорек, Артурчик, Серж… Вам что, каждому персональное приглашение нужно? А ну, по шустрому! Хорошо… Хорошо… Молодцы, мальчики! И повторяем за нами!
— Да-да, не стесняемся, ребята! Здесь все свои, — подстегивает Савельева. — Вы живые вообще? Живее, пожалуйста! Еще живее! Где ваши бедра? Ну, вы же мужики! У вас в крови это движение! Крутим, мальчики!