У черты заката. Ступи за ограду
Шрифт:
В коридоре послышались быстрые приближающиеся шаги, потом за спиною Беатрис с шумом распахнулась дверь.
— Салюд, старик, — воскликнул знакомый голос. — До сих пор жив и даже принялся ухаживать, как я вижу. Осторожнее с этим прохвостом, сестричка, — отсутствие руки не помешает ему сделать вам небольшого реб…
Беатрис оглянулась — Ларральде поперхнулся и вытаращил глаза.
— Вы? — спросил он ошеломленно. — Откуда?
— Здравствуйте, дон Хиль. — Беатрис, не вставая, протянула ему руку. — Откуда же я могла взяться, как не из дому. Я вчера вернулась. Как поживаете? Впрочем,
— Что ж делать, донья инфанта, люди в моем возрасте уже не меняются… А я, знаете, принял вас за одну из здешних сестер, смотрю — сидит какая-то в халатике. Ну, дайте на вас посмотреть!
Хиль сел на койку и бесцеремонно уставился на Беатрис.
— Да, повзрослели. Каррамба, давно ли я видел вас девчонкой! А сейчас — прямо хоть на обложку. Вы не торопитесь?
Беатрис пожала плечами.
— Тогда посидите немного, выйдем вместе, — сказал Хиль и обернулся к Пико. — Ну, а у тебя все в порядке? Я сейчас говорил там внизу с Торресом, он, в общем, доволен. Через месяц обещал выписать. Так что, старый пес, скоро кутнем!
— Только об этом и мечтаю. Что вообще слышно?
— А я уже и не интересуюсь, осточертел весь этот бордель. Видел одного парня из Мексики — о, кстати, донья инфанта!
— Да?
— Можете радоваться, нашелся наконец ваш друг Эрнесто.
— Эрнесто? — непонимающе переспросила Беатрис.
— Ну да, племянник Бенито Линча — вы его, помнится, однажды приводили мне в пример, как человека с разносторонними интересами…
— Ах, вы имеете в виду Де-ла-Серну. Так где он нашелся? И почему ему вообще нужно было найтись — он что, пропадал?
— А вы не знали? В прошлом году получил свой диплом и смылся, как потом выяснилось — в Гватемалу. Потом о нем опять никто ничего не знал. И вот теперь он, оказывается, в Мехико — работает в Институте кардиологии. Видимо, уехал туда после падения Арбенса. Манрике говорит, связался там с какими-то кубинцами — разносторонние интересы, что вы хотите! И опять же любовь к путешествиям.
— Делать ему нечего. — Беатрис пожала плечами. — Бедная донья Селия, с таким сыном не соскучишься…
Встав, она отошла к окну, оттягивая кулаками карманы халата. Над больничным садом, сталкиваясь и обгоняя друг друга, торопливо бежали разорванные облака. Кто может быть эта знакомая Хиля Ларральде?
Через четверть часа они вышли из подъезда госпиталя. Ветер растрепал волосы Беатрис, подхватил юбку.
— Дьявол, — сказала она с досадой, быстро нагнувшись и прижав подол, — насколько удобнее носить брюки…
Хиль, глядя на нее, молча посмеивался.
— Да, донья инфанта, вы-то изменились порядочно. Кстати, что вам мешает ходить в брюках?
— Не хочется огорчать папу, — сказала Беатрис. — Он скоро уезжает, как-нибудь дотерплю…
— Когда едет дон Бернардо? — поинтересовался Хиль.
— Очевидно, на будущей неделе. Это идиотское назначение… Пико совсем поправится, как вы думаете?
— Как сказать! Новая рука у него, боюсь, не вырастет, это случается редко, и то больше с ящерицами. А в смысле этого, — Хиль постучал себя по лбу, — он будет даже лучше прежнего. От таких казусов люди обычно умнеют, если они не лишены мыслительных
Беатрис шла молча, щурясь от ветра. Наконец она решилась и глянула искоса на своего спутника:
— Зайдем куда-нибудь? Я бы не прочь выпить, если вы не возражаете.
— Пить я могу всегда, — с готовностью отозвался Хиль. — А вы что, уже алкоголичка?
— Европа, знаете ли, всему научит, — в тон ему отозвалась Беатрис. — И потом хочется ощутить себя на родине. Едемте на Коррьентес, в какой-нибудь самый прокуренный бар!
— Нет, спасибо. В прокуренных барах вам придется бывать с другим провожатым, я драться из-за вас не намерен. У меня есть в жизни более интересные планы, чем умереть, защищая честь последней Гонсальво де Альварадо…
— Какой кабальеро, — вздохнула Беатрис. — Где же нам тогда выпить?
— Поедемте к Конгрессу, там недавно открылась симпатичная берлога.
Поехали к Конгрессу. Выйдя из троллейбуса, Беатрис обвела взглядом площадь. Ей вспомнилось вдруг, как года три назад они с Нормой и еще двумя одноклассницами тайком устраивали «кутежи» вот здесь напротив, в кондитерской «Эль Молино».
— Дон Хиль, почему так быстро проходит детство? — спросила она. — Вам жаль, что вы уже взрослый?
— Нет, я этому скорее рад, — отозвался тот. — Я почему-то не сохранил о детстве особенно светлых воспоминаний. Вспоминать студенческие годы куда приятнее, особенно первые. Осторожнее, куда вы лезете под машину! — Он удержал ее, схватив за локоть; выждав, они перебежали на тротуар, и Хиль указал пальцем: — Идите туда — видите, где сплошное стекло? Занимайте столик и ждите. Я подойду через минуту, только позвоню в одно место…
Беатрис вошла в указанную дверь и села за столик. В баре, отделанном в подчеркнуто современном стиле, было прохладно и почти пусто. Бармен, спрятанный за развернутой газетой в углу стойки, выглянул поверх листа и вопросительно глянул на Беатрис — она сделала отрицательный жест, бармен кивнул и снова спрятался. На стойке, рядом с батареей миксеров, стоял телефон. «Странно, что Хиль пошел звонить из автомата», — подумала Беатрис.
В этот момент он сам вошел в стеклянную дверь, поздоровался с кем-то за столиком, по-приятельски окликнул бармена и на ходу заказал что-то, не посоветовавшись с Беатрис.
— Ну как, нравится здесь? — весело спросил он, усаживаясь за столик. — Здорово отделали, собаки, можно вообразить себя где-нибудь в Кайо-Уэсо [79] . Кстати, как поживает ваш янки?
— Жив, насколько я знаю. Дон Хиль, нескромность за нескромность, — кому это вы ходили звонить по телефону? Можно ведь было отсюда, правда? Уходят в таких случаях только, если разговор секретен. У вас завелась возлюбленная?
— Мне было тринадцать лет, донья инфанта, когда у меня завелась возлюбленная. Так что вопрос несколько запоздал, по крайней мере в этой форме. А вообще — почему вы думаете, что у меня не может быть личных секретов?
79
Испанское название курорта Ки-Уэст (Флорида, США).