У дикой степи
Шрифт:
Ратибор вскинул на князя возмущённый взгляд и хотел уж было, что-то сказать, но князь, жестом руки остановил его, – Ну, вот, я же говорю – горяч.
Ратибор виновато опустил голову.
– Послушай меня Ратиборушка, я сейчас с тобой не как князь со своим ярым воем говорю, а как старший брат с младшим, – князь подошёл к Ратибору и похлопал того по мощному плечу. – Мы – варяги, мы все друг другу братья, мы – каста. Но, к сожалению – немногочисленная. И я не хочу, чтобы нас стало меньше. Я хочу обратного: чтобы нас стало больше и чем больше, тем лучше. Хотя, по правде говоря, варягом стать не просто. Ты меня понимаешь?
– Не совсем, княже. Я не понимаю,
– А вот это я тебе сейчас и растолкую, за сим и задержал.
– Я весь во внимании, княже.
– Ну, так слушай, – кивнул князь,– сегодня же возьмёшь с собой трёх-четырёх воев и поскачешь с ними по моим городкам, да сёлам, в которых будешь внимательно высматривать и примечать, способных к ратному делу юношей. Тех, кто тебе покажется дельным – проверишь, и если по твоей мерке они и вправду окажутся гожими до воинского дела, поговори с ними миром, одари монетой серебряной, да и сюда, в Туловец отошли. Только есть одно условие: человек должен к нам прийти добровольно, без понуждения. И не смотри на знатность иль безродность, мне не это от них нужно. Мне нужны их способности. Коли это будет холоп или раб – не страшно! Если задатки воинские есть – выкупи, денег не жалей. Эти деньги потом окупятся с троицей службой верной.
Перехватив взгляд Ратибора, князь спросил: – Вижу вопрос в твоём взоре, спрашивай.
– Зачем, тебе это, батька?
– Хороший вопрос, – князь подошёл к двери, приоткрыв её посмотрел нет ли за ней кого, и убедившись, что за дверью никого нет, вернулся к столу. – Хочу я, Ратибор, создать отдельный отряд из молодых, хорошо обученных, умелых воев. Чтоб каждый из них стоил пяти, или даже десяти кочевников. Чтобы от топота коней этих молодцов, у степняка кровь в жилах стыла. Чтоб дорогу в землю словенскую кумысники позабыли и детям своим наказали. Да и дружину, чтоб лишний раз не гонять. У неё свои дела есть. Теперь понимаешь, почему я сказал, что на первый взгляд дело не опасное и не сложное?
Князь замолчал. Молчал и Ратибор. Пауза стала затягиваться.
– Что молчишь? – Спросил Твердислав.
– Тебя слушаю, княже.
– Ага, начал исправляться, – усмехнулся князь. – Значит так, Ратибор, за четыре седмицы, ты должен из всех моих городков, сёл и погостов, собрать не менее сотни молодцов. Буду ждать тебя к Купале. Кстати, – добавил князь, – в веси тоже загляни. Там люд хоть и свободный, но чем чёрт не шутит…
– Могу я спросить? – молодой воин поднял на князя глаза.
– Спрашивай.
– Соберу я сотню, а дальше что?
А дальше – просто, – улыбнулся Твердислав, – научишь их всему тому, чем сам владеешь, чему сам обучен. Тебе доверяю это дело, потому что ты, Ратибор, хотя и молод, да горяч, но воин наилучший. Мне нужна отборная сотня великолепных воев. Таких – которым со временем не зазорно было бы и бороды побрить и чубы в синий цвет окрасить. Я думаю, что с этой задачей лучше тебя никто не справится.
– Я всё понял, княже.
– Ну, раз понял, то иди.
Ратибор встал и направился к дверям.
– Да, совсем забыл сказать, – окликнул Ратибора князь, – эту сотню я отдам под твою руку.
Воин отвесил князю поясной поклон и стремительным шагом покинул покои. Через минуту князь услышал удаляющийся топот Ратиборова коня.
Глава 3.
Тенята с трудом открыл глаза. Он лежал на кровати в горнице, по стенам которой были развешены пучки высушенных трав. Молодой воин попытался повернуть голову, но это у него не получилось. От резкого движения, тело пронзила такая боль, что Тенята непроизвольно застонал и прикрыл глаза. Рядом с кроватью, зашуршало, что-то скрипнуло. Тенята понял, что к нему кто-то подошёл. Он почувствовал на себе пристальный взгляд. Этот кто-то коснулся прохладными пальцами его запястья. – Очнулся, – услышал Тенята приятный, женский голос. Он открыл глаза и замер, если, конечно, это определение можно отнести к человеку, неподвижно лежавшему на кровати. Красивее женщины Тенята не встречал. – Кто ты? – чуть слышно произнёс он, обращаясь к красавице. – Меня зовут Иванна,– ответила женщина, – я тебя лечу… Она замолчала на полуслове, повернув свою прекрасную голову в сторону послышавшихся шагов. В горницу вошли люди.
–Ну, что, пришёл в себя наш герой? – произнёс пожилой мужчина с длинными седыми волосами, и одетый в длинную полотняную рубаху, свободного покроя.
– Да, учитель, – кивнув, ответила красавица. – Ну и слава Богам, – улыбнулся седой, и подойдя к кровати на которой лежал Тенята, откинул покрывало. Внимательно осмотрел повязки, которыми юноша был обмотан, словно египетская мумия, затем приблизил, почти вплотную своё лицо к лицу Теняты и пристально посмотрел ему в глаза, – Как ты себя чувствуешь?
– Не знаю, болит всё, – честно ответил Тенята, тут взгляд его стал встревоженным, – а где Рудомир?
–Здесь я, – перед взглядом Теняты возникла рыжеволосая улыбающаяся физиономия друга, – что со мной станется?
– Ты смотри! – рядом кто-то фыркнул, – сам еле живой, а за друга переживает…
В это время в горницу стремительно вошёл молодой воин, но не смотря на молодость, вид у него был повидавшего жизнь человека. Чуб на гладковыбритой голове и висячие усы выдавали в нём варяга. Он, ни на кого не обращая внимания быстро подощёл к постели. Некоторое время воин внимательно разглядывал забинтованного Теняту, затем обернулся к седоволосому. – Раненный очнулся, – произнёс седовласый. – Сам вижу, – ответил воин и ещё раз, оценивающе посмотрел на Теняту. Удовлетворённо кивнул, и подбадривающее подмигнув, сказал, – Выздоравливай скорее, герой, такие вои мне надобны.
Сказав это, он резко развернулся, и опять ни на кого не глядя, быстро покинул горницу. Рудомир последовал за ним.
Возле постели раненого, негромко переговариваясь, засуетились седоголовый и красавица, та, чья краса повергла Теняту в приятный шок. Он хотел что-то сказать, но был настолько слаб, что из его горла вместо слов донёсся только тихий скрипучий сип. Заметив это седоволосый сочувственно улыбнулся, – Ты, друже, лежи спокойно, не волнуйся, волноваться тебе сейчас не надо.
Но Тенята, не вняв словам седого, всё – таки выдавил из своего горла звуки похожие на речь (кто бы знал чего это ему стоило), – Скажи, старче, от чего вы меня героем кличите?
Седоволосый заинтересованно посмотрел на юношу, – Ты, что же, совсем ничего не помнишь?
– Ничего, – ответил Тенята.
– Совсем, совсем ничего? – услышал он голос Иванны.
Тенята некоторое время молчал, то и дело хмуря брови, затем несколько окрепшим голосом произнёс, – помню, как степняки за нами гнались, помню что с коня упал, дальше – как отрезало.
– Ясно, – покачал головой седоволосый, – это всё от того, что ты макушкой об землю шибко приложился. Но это ничего, память штука хитрая, погуляет, погуляет, да и вернётся. Вот только, – седой улыбнулся, – когда она вернётся, ты воспоминаниям своим шибко не удивляйся.